«Сегодня» продолжает публиковать главы из будущего романа Арсена Ревазова «Красная комната войны».
Инфракрасная фотография полей битв становится инструментом как визуального осмысления, так и рефлексии о памяти, истории и культурной травме.
Невидимые поля сражений Арсена Ревазова: интервью о новом проекте и природе войн
О романе. Синопсис
Фотограф Иосиф. Давно смирился со своим диагнозом: периодические приступы ретрокогнитивной диссоциации — расстройства, при котором в сознание неожиданно врывается беззвучный стробоскоп обрывков чужих воспоминаний из чужого времени.
С ним связывается малоизвестный европейский Фонд со странным, но щедрым заказом: он должен снять на инфракрасную камеру нынешнее состояние главных полей мировых сражений, причем для каждой серии фотографий этих мест должно быть написанное в свободном стиле эссе об данной битве.
Фонд объясняет свой заказ актуальностью темы войны в современном искусстве. Иосиф сначала отказывается. Для человека с его диагнозом, места массовой гибели — это эпицентр невыносимого сенсорного шторма. Сломившись под давлением гонорара, он соглашается, не подозревая, что Фонд интересует не его художественный стиль, а то, чтó он бессознательно зафиксирует в своих текстах — те самые «аномалии», которые он всю жизнь учился считать лишь симптомами своего расстройства. И что из этих, казалось бы, бессвязных аномалий его новые работодатели методично собирают нечто цельное и, возможно, зловещее.
Фотографии и эссе о новой битве мы публикуем каждую неделю (обычно по средам, но на этот раз перед шабатом).
Битва при Марафоне. Greeks VS Persians
Фермопилы. Spartans VS Persians
Битва при Саламине. Греки против персов
Битва при Каннах. Римляне против Ганнибала
Битва при Фарсале. Помпей против Цезаря
Битва при Лепанто. Католическая лига против Турции
На этой неделе — история Бородинской битвы. 7 сентября 1812 года.
Война и мир
Фильм «Война и мир» советского режиссера Сергея Бондарчука получил в 1969 году «Оскара» и «Золотой глобус». Он оказался одним из самых высокобюджетных фильмов в истории советского кинематографа, прославившись не столько сценами мирной светской жизни Санкт-Петербурга, сколько масштабными батальными сценами — прежде всего Бородинской битвы. Бондарчук применил новаторскую панорамную съемку поля боя, чем заслужил место в истории кино.
Про этот фильм еще в советское время рассказывали анекдот: «У Наполеона в аду спрашивают: “Насколько достоверно Бондарчук снял батальные сцены Бородинской битвы?” И Наполеон говорит: “Это полная фигня. У меня никогда не было столько солдат, сколько у Бондарчука. С такой армией, как у него, я бы разбил русских вдребезги!”».
Время войны с Наполеоном, «время славы и восторга» после победы, как назвал его Пушкин, стало любимым временем русской истории. От Дениса Давыдова и Пушкина к Лермонтову, от него к «Войне и миру», от Толстого к широким шинелям генералов 1812 года, от Цветаевой к Окуджаве и Рязанову. Надо честно признаться — это оказалось благодарное время: плюс 20 очков к карме за любой текст или фильм. У всех все получалось очень хорошо. И историки любили и любят это время ничуть не меньше поэтов и режиссеров. Громких имен много — один Тарле чего стоит. Но ни в одной исторической книге, даже у Тарле, я не смог найти ответа на довольно простой вопрос: почему Наполеон повел армию на Москву, а не на Санкт-Петербург?
Вводные данные
Наполеон объявил войну России за то, что она не соблюдала санкции в отношении главного противника Наполеона — Англии и продолжала тайно (а на самом деле не очень тайно) торговать с ней пенькой и хлебом. Пенька была тогда стратегическим товаром для англичан, учитывая размер британского парусного флота. Ну и хлеб, стандартный экспортный русский товар, тоже был очень важен для Англии. На английских полях пшеница не росла, там паслись экономически более эффективные овцы. Французский «Евросоюз» ввел против Англии санкции, которые назывались тогда континентальной блокадой, поэтому хлеб с полей Европы оказался для Англии недоступен. Россия эти санкции нарушала. Прекрасный повод для войны с точки зрения «Евросоюза»? Допустим.
Для оправдания будущей агрессии началась обычная предвоенная пропагандистская кампания. Два основных лозунга французов, пояснявших их действия: «Европа — либо французская, либо казацкая» и «Наполеон несет свободу Европе, Польше и русским рабам». И ни слова об Англии.
Император Франции, король Италии, протектор Рейнского союза, медиатор Швейцарской конфедерации и соправитель Андорры (это был полный титул Наполеона на то время) собрал для войны с Россией Великую Армию (это имя собственное, поэтому его следует писать с больших букв: «Великая Армия») численностью более полумиллиона человек. Она только наполовину состояла из французов. За Наполеона воевали поляки, немцы из германских государств Рейнского союза, немцы из Пруссии, итальянцы, испанцы и хорваты. Австрия выставила отдельный корпус под командованием Шварценберга (30 000), бывший в оперативном подчинении у Наполеона. Союзниками России в войне оставались только Швеция и Англия, но их войска в боевых действиях в России не участвовали. Турция, которая к тому времени оставалась еще совершенно европейской страной (нынешние Румыния, Сербия, Босния, Болгария, Греция, Албания, Черногория и еще несколько стран были тогда Турцией), сохраняла нейтралитет.
Великая Армия собиралась в Литве и Восточной Пруссии. 24 июня 1812 года ее основные силы пересекли русскую границу, перейдя реку Неман в районе Каунаса.
Самое интересное
И вот тут начинается самое интересное. От Каунаса до Москвы дорога в 1000 километров: через Вильнюс — Минск — Смоленск. От Каунаса до Петербурга расстояние 750 км, через Даугавпилс и Псков.
Столицей Российской империи тогда был Санкт-Петербург. В нем жил царь, в нем был двор. В нем, согласно Льву Толстому, танцевало на балах бездушное светское общество. В нем работал Сенат и все российские министерства. В нем располагался Святейший Синод — руководство Российской Православной Церкви.
Москва была вторым городом в империи, политического значения не имела и считалась милым провинциальным местом. Деревянные, реже каменные особняки, сады, церкви и добродушное светское общество. Единственное, что стоило делать в Москве в то время, — это любоваться построенными итальянцами волшебными кремлевскими соборами и самим Кремлем, который, кстати, тоже строили итальянцы.
Но Наполеон вряд ли настолько увлекался итальянской архитектурой, что ему не хватало уже завоеванной им Италии.
Историки, когда пишут о планах Наполеона на войну с Россией, немедленно начинают цитировать самого императора: «Если я возьму Киев, я возьму Россию за ноги; если я овладею Петербургом, я возьму ее за голову; заняв Москву, я поражу ее в самое сердце». Цитировать самого Наполеона — с целью объяснить его действия — совершенно разумно. Но фраза странная. Нуждается в комментариях. Почему Москва — это сердце, чисто географически — понятно. Какое отношение имеет эта в меру поэтичная метафора к целям и задачам военной кампании — нет. Непонятно. И она совершенно не отвечает на вопрос: почему Наполеон пошел на Москву, а не на Петербург? Сердце важнее головы? Это не эмоции ли случайно?
Продвижение
Царь не знал, куда двинется Наполеон, поэтому он разделил армию на три части. Одна прикрывала северное направление, другая — центральное и немного северное, третья — центральное, но южнее. Почти сразу, в конце июня, Наполеон без боя захватил Вильнюс и задержался в нем на две с половиной недели, надеясь на мирные предложения от царя. Переговоры с царским посланником генералом Балашовым его не удовлетворили, и к концу июля он вышел к Смоленску, где две разделенные русские армии сумели соединиться.
Северная армия, точнее — 25-тысячный корпус генерала Витгенштейна, защищал как раз направление на Петербург и действовал независимо. Против него Наполеон отправил 32-тысячный корпус маршала Макдональда, который завяз где-то под Ригой. Но если бы Наполеон и вправду пошел на северную столицу России со своей полумиллионной армией, никакой Витгенштейн остановить его бы не смог.
Армия тает
К Смоленску Великая Армия уменьшилась более чем в 2,5 раза — до 200 000 человек. Причиной потерь была прежде всего катастрофическая логистика. Наполеон за многие годы европейских войн привык к концепции «война кормит сама себя». Быстрые марши и реквизиции продовольствия у местного населения отлично работали в богатой Европе. Россия встретила его катастрофическими дорогами, исключавшими быстрые марши, малонаселенными пространствами и бедным полуголодным населением, у которого летом, до сбора урожая, отбирать было практически нечего.
Отступающая русская армия выжигала за собой все: склады с амуницией и боеприпасами, запасы продовольствия и фуража. Первыми начали гибнуть лошади. А без лошадей вставала артиллерия и обозы, которые могли бы доставить провиант. Армия оторвалась от своих баз снабжения в Польше и Германии. Солдаты были вынуждены есть сырую несозревшую рожь с полей, что не могло пойти на пользу даже их луженым желудкам. К голоду добавились болезни.
Огромная армия шла по одной дороге, будущей скоростной трассе Москва—Минск, по которой в то время с трудом разъезжались две телеги. Колодцев мало. Вокруг них трупы лошадей. Дизентерия и тиф выкашивали целые полки. Как только начались голод, болезни и тяжелейшие марши без славы и добычи, лояльность нефранцузских контингентов резко упала. Солдаты (особенно поляки, итальянцы, испанцы и немцы) дезертировали тысячами. Они просто уходили в леса, пытаясь вернуться домой.
Коммуникации растянулись на критическое расстояние. Наполеону пришлось оставлять огромные силы (десятки тысяч солдат) в качестве гарнизонов в захваченных городах (Вильно, Минск, Витебск) и в крупных селах, чтобы охранять свои длинные линии снабжения.
К Смоленску Наполеон привел уже измотанную, больную и голодную армию, потерявшую более половины первоначального состава. За три дня тяжелого сражения Наполеон захватил Смоленск. Он надеялся, что эта победа будет решающей, но Кутузов решил иначе. Русская армия в полном порядке отступила от Смоленска на восток, и победа оказалась пирровой. Наполеон получил разрушенный город, но не смог ни разбить русскую армию, ни решить проблемы со снабжением. Его Великая Армия продолжала таять.
Охота за генеральным сражением
Словом, Наполеону, чтобы выиграть войну, нужно было решительное победоносное сражение. Русским, чтобы избежать поражения, нужно было тянуть время и сохранять армию.
Надо сказать, что в те времена противники не стеснялись обмениваться военными стратегиями друг с другом. Еще в мае 1811 года, за год с лишним до войны, царь Александр писал французскому послу Коленкуру: «Если император Наполеон начнет против меня войну, то возможно и даже вероятно, что он нас побьет, если мы примем сражение, но это еще не даст ему мира... За нас — необъятное пространство, и мы сохраним хорошо организованную армию... Если жребий оружия решит дело против меня, то я скорее отступлю на Камчатку, чем уступлю свои губернии и подпишу в своей столице договоры, которые являются только передышкой. Француз храбр, но долгие лишения и плохой климат утомляют и обескураживают его. За нас будут воевать наш климат и наша зима».
Кутузов был совершенно согласен с императором. Он уклонялся от генерального сражения и отступал. Тем не менее за три недели после Смоленска Великая Армия преодолела еще 200 километров, и Наполеон оказался уже под Москвой в районе Можайска.
Битва с двумя названиями
Сдать Москву без боя Кутузов, может, и хотел, но не мог. Это было невозможно политически. Этого бы не понял ни царь, ни армия, которой уже давно надоело отступать. Молодые офицеры вслух обсуждали нерешительность Кутузова. Численности войск были сравнимы: 130–135 тысяч у Наполеона против 110–130 тысяч у Кутузова. Впрочем, с Наполеоном к Москве подошли самые сильные войска, включая Старую и Новую гвардии.
До Москвы оставалось около 100 километров. Стороны начали искать место для генерального сражения. Выбор был за Кутузовым. Он предпочел пространство шириной в 4–5 километров в пойме Москва-реки. В центре позиции располагалось село Бородино.
Этим объясняются два разных названия одной и той же битвы. Французы с легкой руки Наполеона называют ее Битвой на Москва-реке — Bataille de la Moskova. По-русски эта битва называется сражением при Бородино или, чаще, Бородинской битвой. В других языках во избежание путаницы обычно указывают оба названия, что путаницу только усиливает.
Понять, как там все происходило
Сегодня все Бородинское поле уставлено памятниками, монументами, стелами, обелисками и часовнями. Есть и французские памятники, и даже памятники союзникам Наполеона. На некоторых пространствах, которые во время сражения были открыты для движения войск, за 200 лет выросли рощи, которые превратили Бородинское поле в огромный памятник военно-парковой архитектуры. Но если исключить новые рощи, можно сказать: ландшафт, который был во время боя, мало изменился.
Эта совокупность пространств кажется совершенно гигантской, в отличие, например, от поля битвы при Ватерлоо, которое вполне можно охватить взглядом. От ставки Кутузова до ставки Наполеона идти пешком около часа, от начала левого фланга армии до конца правого — больше двух. Я прошел часть поля пешком, но большую часть проехал на машине, пытаясь найти те виды, которые открывались с холмов военачальникам.
А вот представить, что видели простые солдаты и офицеры во время боя, было сложнее, потому что когда вокруг идет бой, твой взгляд фокусируется на самых близких и опасных предметах. Раненая лошадь в конвульсиях, пушка с отвалившимся колесом, которую артиллеристы пытаются привести в порядок, неразорвавшаяся граната, ящик с порохом и зарядами, разваливающийся бруствер. Ополченцы, оттаскивающие раненого офицера на деревянных носилках. Впереди, в 300 метрах, под бой барабанов идет полк вражеской пехоты, но ее видно плохо — все поле в дыму. И тебе надо не любоваться видами, а готовиться отразить следующий штурм — он будет через 2–3 минуты.
Ход битвы кратко
С тактической точки зрения битва оказалась довольно линейной и простой. Все стратегические решения были сделаны сторонами накануне при расположении войск. Левый фланг Кутузова был хуже защищен пересеченной местностью, поэтому он укрепил его двумя наспех возведенными редутами: Багратионовыми флешами и батареей Раевского, которая представляла собой скорее центр фронта, хотя формально относилась к левому флангу. Левым флангом командовал князь Багратион.
Правый фланг был лучше защищен холмами и оврагами, Кутузов оставил на нем меньшую часть войск. Ими командовал Барклай-де-Толли. Вся битва представляет собой бесконечные, очень кровавые, в основном лобовые атаки французов на левый фланг и центр русских войск — с вишенкой на торте в виде казачьего рейда в тыл армии Наполеона с правого русского фланга.
Секретный проект
Битва могла пойти по совершенно другому сценарию, если бы у русских получилось впервые в истории применить авиацию. Они были довольно близки к этому.
Незадолго до войны, весной 1812 года, император Александр I одобрил проект немецкого изобретателя Франца Леппиха. Леппих обещал построить большой управляемый воздушный шар, способный нести 40–50 солдат и запас бомб. Идея состояла в том, чтобы подняться над позициями Наполеона и сбросить бомбы на его штаб и войска.
Проект этот не был чистым безумием. Воздушные шары уже применялись в бою, правда, не для бомбардировки, а для разведки — французами. В революционной французской армии еще до Наполеона была создана первая в мире «рота воздухоплавателей» (Aérostiers). В битве при Флерюсе с австрийцами в 1794 году французы использовали привязной воздушный шар под названием «l'Entreprenant» («Предприимчивый»), наполненный водородом.
В гондоле шара находились наблюдатели. Они поднялись на высоту нескольких сотен метров и в течение многих часов наблюдали за передвижением австрийских войск. Информацию записывали на бумаге и сбрасывали вниз в мешочках с балластом, а также передавали флажковой сигнализацией.
Это дало французскому генералу Журдану огромное тактическое преимущество — он наблюдал действия противника в реальном времени. В битве при Флерюсе французы победили, и использование шара сыграло в этом решающую роль. Однако Наполеон, придя к власти, распустил эти отряды, считая их неэффективными (добывать водород в полевых условиях было сложно, а шары на горячем воздухе имели меньшую подъемную силу и требовали запаса топлива).
Леппих предложил использовать шар не для разведки, а для бомбардировки вражеского штаба. Идея понравилась Александру I. Под Москвой, в имении Воронцово (нынешний Воронцовский парк на юго-западе Москвы), была в строжайшей секретности построена мастерская. На проект выделили большие деньги. Леппиха торопили. Шар должен был использоваться во время генерального сражения. Но технологического прорыва не случилось.
На испытаниях, проходивших буквально накануне битвы, выяснилось, что шар или вовсе не мог подняться с грузом, или поднимался, но был неуправляем. Проект провалился. Когда французская армия подошла к Москве, секретный объект в Воронцово пришлось эвакуировать, а недостроенный шар — уничтожить, чтобы он не достался неприятелю. Вся фабрика в Воронцово была, по сути, химической установкой для производства водорода (путем реакции серной кислоты с железом). Остатки этих чанов позже нашли французы.
Интересно, что первую настоящую бомбардировку с воздуха провели в 1849 году австрийцы при осаде Венеции. Ее осуществляли беспилотники — бомбы были привязаны бикфордовыми шнурами к неуправляемым шарам. Бомбардировка была неточной: большинство бомб упали в лагуну, а часть шаров ветром отнесло обратно, на позиции австрийцев.
Первые атаки
С ночи Наполеон больше всего боялся, что русские снимутся и уйдут. Он подозревал, что бивачные костры, горевшие вдалеке по всему русскому лагерю, — это всего лишь маскировка.
Когда ранним утром 7 сентября (26 августа по старому стилю) Наполеону сообщили, что русская армия по-прежнему на позициях и готовится к бою, он не скрыл своей радости и, показывая на восходящее солнце, заметил: «Вот оно, солнце Аустерлица!».
Наполеон сразу заметил, что левый фланг русских существенно слабее правого, увидел недостроенные укрепления и решил атаковать левый фланг в лоб. Но Кутузов знал, что Наполеон пойдет именно на левый фланг, поэтому переместил на него существенно большие силы, расположив их в несколько линий на глубину более двух километров, что было вне поля зрения Наполеона. Вот тут разведывательный шар очень бы ему пригодился. Эта перегруппировка превратила фланговую атаку, ведущую, по замыслу Наполеона, к стремительному разгрому русской армии, в кровопролитное фронтальное сражение. В 5:30 утра началась мясорубка: артобстрел и сразу же атаки, контратаки, конница, пехота, пушки. Сумасшедшие потери с обеих сторон.
Тучков четвертый
Ориентировочно между 9 и 10 часами утра французы бросили на флеши лучшие силы (корпуса Даву, Нея, Мюрата) и вели массированный артиллерийский огонь. Для поддержки войск Багратиона, истекавших кровью, была переброшена свежая третья пехотная дивизия генерала Коновницына. Когда солдаты, неся чудовищные потери от ураганной французской картечи, дрогнули и начали отступать, генерал Александр Тучков четвертый (тот самый, про нежный лик и хрупкую фигуру которого писала Цветаева) выхватил полковое знамя у раненого знаменосца и бросился вперед с криком: «Вы трусите? Я один пойду!». Полк поднялся и пошел за ним. В этот самый момент, ведя атаку со знаменем в руках, он был убит залпом картечи. Его тело было мгновенно засыпано землей от разрывов и накрыто телами других солдат.
Багратион
К 11:00 французы начали уже четвертую по счету атаку флешей. Русских атаковали 45 000 человек и почти 400 пушек. При этом французские пушки стреляли не из укрытий, а прямо из чистого поля, картечью с трехсот шагов, что требовало от артиллеристов особого мужества. Наконец русские были выбиты. Князь Багратион собрал остатки отошедших русских войск числом около 20 000 человек и повел их в контратаку. Начался рукопашный бой, который длился около часа. Русские почти одержали верх, но осколок ядра ранил Багратиона, и он упал с лошади. Адъютанты увезли его с поля боя. Информация о ранении Багратиона плохо подействовала на русских солдат; они начали отступать.
Управление левым флангом перешло к генералу Коновницыны (Коновницыну). Он отвел сохранившиеся части назад, на следующий рубеж обороны, за Семеновский ручей. Там стояли нетронутые резервы — лейб-гвардии Литовский и Измайловский полки. Французы, увидев сплошную стену русских, не решились атаковать их с ходу и начали обстрел. Русские полки не двинулись ни вперед, ни назад, а русские батареи начали встречный обстрел. Именно в этот момент Лев Толстой решил нанести князю Андрею ранение, оказавшееся смертельным.
Князь Андрей
Его полк был вынужден стоять на месте под ураганным огнем, не имея возможности ни атаковать, ни отступить. Солдаты и офицеры гибли, не сделав ни единого выстрела. Именно в этой ситуации бессмысленной, пассивной бойни, которая так разошлась с его мечтами о «своем Тулоне», происходит ранение. Рядом с ним падает «граната» (так в XIX веке называли разрывной артиллерийский снаряд). В то время как его адъютант инстинктивно падает на землю, князь Андрей, охваченный фатализмом, смотрит на дымящийся снаряд.
«Неужели это смерть? — думал князь Андрей, совершенно новым, завистливым взглядом глядя на траву, на полынь и на струйку дыма, вьющуюся от вертящегося черного мячика. — Я не могу, я не хочу умереть, я люблю жизнь...».
После этого происходит взрыв.
Курганная высота
Французы не смогли сокрушить ни русские полки, стоявшие за флешами, ни русскую артиллерию. Тогда они сместили главное направление удара на соседнюю батарею Раевского — центральный опорный пункт левого фланга русских, находившийся на холме, который еще называли Курганная высота, примерно в полутора километрах от флешей. Со страшными рукопашными боями батарея несколько раз переходила из рук в руки.
Генерал Ермолов писал о том, как он отвоевывал батарею, только что попавшую в руки французам: «Несмотря на крутизну восхода, приказал я егерским полкам и третьему баталиону Уфимского полка атаковать штыками, любимым оружием русского солдата. Бой яростный и ужасный не продолжался более получаса: сопротивление встречено отчаянное, возвышение отнято, орудия возвращены. Израненный штыками бригадный генерал Бонами получил пощаду (то есть был взят в плен). Урон с нашей стороны весьма велик и далеко несоизмерим численности атаковавших баталионов».
Казаки и уланы атакуют справа
Наполеон понял, что без взятия батареи Раевского выиграть сражение невозможно, и стал концентрировать все ресурсы против нее. Но тут Кутузов предпринял совершенно неожиданную контратаку казаками далеко на правом фланге боя. Казаки и уланы генералов Платова и Уварова быстрым кавалерийским маршем обошли с правого фланга все защитные линии французов, проскакали несколько километров по пересеченной местности и готовились перейти в атаку непосредственно на ставку Наполеона, не дойдя до нее около полутора километра. Французы переполошились. Вице-король Италии Евгений Богарне с итальянской гвардией и корпусом Груши были направлены Наполеоном против новой угрозы. Казаки и уланы показали себя на виду у Наполеона, но не стали связываться с французами и откатились назад. Эта кавалерийская диверсия, не нанеся прямого военного ущерба, вызвала у Наполеона чувство неуверенности в безопасности тылов. Именно из-за этого рейда, по мнению ряда исследователей, Наполеон не решился послать в бой свою гвардию. Главное же — неожиданный маневр задержал на два часа решающую атаку противника на батарею Раевского. Это позволило русским отдышаться и перегруппировать силы. А два часа для битвы такой интенсивности — очень много.
Продолжение штурма
Когда французы пришли в себя после казацкого рейда, атака батареи продолжилась. Кутузов передвинул с правого фланга к центру четвертый пехотный корпус генерал-лейтенанта Остермана-Толстого. Наполеон приказал усилить огонь по пехоте четвертого корпуса. По воспоминаниям очевидцев, русские двигались, их косили ядра буквально рядами, но они шли, смыкая ряды на ходу. Путь четвертого корпуса можно было проследить по следу из тел убитых.
Командир дивизии генерал Евгений Вюртембергский рассказывает: «Генерал Милорадович, командующий центром русских войск, приказал адъютанту Бибикову отыскать меня и передать, чтобы я ехал к Милорадовичу. Бибиков нашел меня, но из-за грохота канонады слов не было слышно, и адъютант махнул рукой, указывая направление. В этот момент пролетавшее ядро оторвало у него правую руку. Бибиков, падая с лошади, снова указал левой рукой нужное направление».
Французы проводили одну атаку за другой. Второй кавалерийский корпус под командованием дивизионного генерала Огюста Коленкура прорвался сквозь адский огонь, обошел слева Курганную высоту и кинулся на батарею Раевского. Встреченные с фронта, фланга и тыла упорным огнем оборонявшихся, кирасиры были отброшены с огромными потерями (батарея Раевского за эти потери получила от французов прозвище «могила французской кавалерии»). Генерал Коленкур был убит пулей навылет на склоне кургана. Он был родным братом дипломата Армана Коленкура, с которым царь Александр делился своими планами на войну. Тем временем войска вице-короля Италии Евгения Богарне, воспользовавшись атакой Коленкура, ворвались на батарею с фронта и фланга. На батарее произошел очередной страшный бой. Генерал-лейтенант Остерман-Толстой во время рукопашной был ранен пулей в плечо, но остался в строю. Израненный генерал Лихачев был взят в плен. В четвертом часу дня батарея Раевского пала.
Вечер не внес ясности
Наполеон, видя, что русские, потеряв свои укрепленные позиции, не лишились управления войсками и готовы драться дальше, понял: ни на одном из направлений не удалось добиться решительного успеха. По состоянию на 18:00 русская армия по-прежнему прочно располагалась на бородинской позиции. Наполеон говорил, что «генерал, который не будет сохранять свежие войска к следующему за сражением дню, будет почти всегда бит». Генералы свиты умоляли его ввести гвардию. Уверяли, что русские почти разбиты и нужен последний завершающий удар. Наполеон решительно отказал: «Я не могу рисковать последним резервом, находясь в трех тысячах лье от Парижа».
Русские войска были уверены, что с утра сражение возобновится с новой силой, но 8 сентября Кутузов твердо скомандовал отступать к Можайску. Он хотел сохранить армию.
Итоги сражения
Итоги Бородинского боя соизмеримы с итогами крупнейших мировых сражений: примерно по 35 000 убитых и тяжело раненых с каждой стороны. Примерно 6000 человек в час. Со стороны французов было сделано 60 000 пушечных выстрелов, с русской стороны — 50 000. Около 10 000 в час. Почти 200 выстрелов в минуту. Убитых не хоронили. Только через несколько месяцев, уже после изгнания Наполеона, на поле пришли русские похоронные команды. Они сожгли и похоронили остававшиеся непогребенными тела. Согласно военному историку генералу Михайловскому-Данилевскому, всего было захоронено и сожжено 58 521 тело убитых.
Я вообразил эти похоронные команды: короткий серый зимний день, снег, костры, черное зимнее поле, ужас. И тут же вспомнил, что Маргарита Тучкова (урожденная Нарышкина), узнав о гибели мужа, получила разрешение от Кутузова и отправилась на Бородинское поле сразу после битвы, еще до того, как французы вошли в Москву. Вместе с пожилым монахом она несколько дней ходила среди тысяч тел людей и лошадей, пытаясь найти останки мужа. Но, поскольку он погиб в самом эпицентре сражения, его тело было либо разорвано картечью, либо мгновенно погребено под другими телами и землей от взрывов, и найти его не удалось. От мыслей о том, что видели вдова с монахом, какими запахами дышали, пробираясь по полю и раздвигая тела, мне становилось дурно. Позже Маргарита Тучкова продала свои драгоценности и имение, основала недалеко от места гибели мужа Спасо-Бородинский монастырь и приняла в нем постриг.
Объявить о сражении как о победе
Каждый из полководцев приписал себе победу в сражении. Кутузов в своей реляции императору Александру I писал: «Баталия была самая кровопролитнейшая из всех тех, которые в новейших временах известны. Место баталии нами одержано совершенно, и неприятель ретировался тогда в ту позицию, в которой пришел нас атаковать».
Император Александр I не обманывался насчет действительного положения дел, но, чтобы поддержать надежды народа на скорейшее окончание войны, объявил Бородинское сражение победой. Князь Кутузов был произведен в генерал-фельдмаршалы с пожалованием 100 000 рублей, остальные участники также были щедро награждены.
Непоследовательность Наполеона
Наполеон тоже объявил себя победителем. В мемуарах он писал: «Московская битва — мое самое великое сражение: это схватка гигантов. Русские имели под ружьем 170 000 человек; они имели за собой все преимущества: численное превосходство в пехоте, кавалерии, артиллерии, прекрасную позицию. Они были побеждены! Неустрашимые герои, Ней, Мюрат, Понятовский — вот кому принадлежала слава этой битвы. Сколько великих, сколько прекрасных исторических деяний будет в ней отмечено! Она поведает, как эти отважные кирасиры захватили редуты, изрубив канониров на их орудиях; она расскажет о героическом самопожертвовании Монбрена и Коленкура, которые нашли смерть в расцвете своей славы; она поведает о том, как наши канониры, открытые на ровном поле, вели огонь против более многочисленных и хорошо укрепленных батарей, и об этих бесстрашных пехотинцах, которые в наиболее критический момент, когда командовавший ими генерал хотел их ободрить, крикнули ему: “Спокойно, все твои солдаты решили сегодня победить, и они победят!”».
Потом, правда, через несколько лет он смягчился: «Из всех моих сражений самое ужасное то, которое я дал под Москвой. Французы в нем показали себя достойными одержать победу, а русские стяжали право быть непобедимыми… Из 50 сражений, мною данных, в битве под Москвой выказано французами наиболее доблести и одержан наименьший успех».
После битвы
На военном совете через несколько дней Кутузов решил оставить Москву. Русская армия отступила на юго-восток, потом сменила направление на юго-запад. Наполеон вошел в столицу, но, в отличие от прочих городов, которые он захватывал, городские власти не встречали его. Москва опустела. Все, кто смог эвакуироваться, — эвакуировались. Вскоре начался великий Московский пожар, споры о причинах которого не утихают. Потом Наполеон, не дождавшись мирных переговоров, начал отступление по зимней России и в процессе отступления, которое все больше напоминало бегство, потерял остатки своей армии. Больше полумиллиона солдат пересекло границу с Россией. Около 130 000 участвовало в битве. Примерно 35 000 погибло на Бородинском поле. Из Москвы Наполеон вывел около 100 000 человек (к нему в Москве подходили подкрепления и отставшие части). А через пару месяцев через Неман пересекало не больше 20–30 тысяч замерзших, голодных, плохо вооруженных людей. Но это уже отдельная история. Будет еще битва народов при Лейпциге, блестящие «Сто дней» и Ватерлоо.
Но остается вопрос
Я ходил по Бородинскому полю, переезжал от памятника к памятнику, снимал один вид за другим и все-таки никак не мог понять: почему из Вильнюса Наполеон двинулся на удаленную провинциальную Москву, а не на расположенный ближе столичный Санкт-Петербург? Я понимаю, что гении — это просто люди и они тоже ошибаются, но тем не менее. Масштаб ошибки впечатляет. И по-прежнему меня удивляют историки, до дня разобравшие все шаги, все действия, все письма и чуть ли не восстановившие все мысли Наполеона. Почему они не уделяют почти никакого внимания такому странному выбору, определившему судьбу Европы на долгие годы вперед?
Читайте также
Битва при Марафоне. Greeks VS Persians
Фермопилы. Spartans VS Persians
Битва при Саламине. Греки против персов
Битва при Каннах. Римляне против Ганнибала