На этой неделе востоковед, иранист, доктор наук и автор телеграм-канала «Принц Персии. Об Иране из Израиля» Гершон Коган рассказывает о механизме санкций, возобновленных против Ирана, и о том, что это значит для Израиля.
Читайте также
История санкций: кто, когда и зачем их придумал?
Почему Иран постоянно под санкциями?
28 сентября 2025 года Совет Безопасности ООН официально возобновил санкции против Ирана, прервав десятилетний «перерыв» после их отмены в январе 2016-го. Это решение последовало за активацией механизма snapback — возврата ограничений — Великобританией, Францией и Германией в августе 2025-го. Европейские державы обвинили Тегеран в «систематическом невыполнении обязательств» по Совместному всеобъемлющему плану действий от 2015 года, который ограничивал ядерную программу Ирана в обмен на снятие санкций. Согласно BBC, санкции теперь включают эмбарго на поставки оружия, запрет на обогащение урана и репроцессинг, а также ограничения на финансовые транзакции и доступ к технологиям.
Провал резолюции об отсрочке стал ключевым моментом: 26 сентября Россия и Китай предложили шести месячную паузу, но за проголосовали всего четыре страны, девять — против, две воздержались. Это не позволило заблокировать snapback. Исторический контекст уходит корнями в 2006 год, когда Совбез ввел первые санкции из-за подозрений в разработке ядерного оружия. Они ужесточались в 2007, 2008 и 2010 годах (резолюции 1747, 1803, 1929). JCPOA, подписанный при Обаме, стал прорывом: Иран сократил центрифуги, ограничил обогащение до 3,67% и открыл объекты для инспекций МАГАТЭ. В обмен — снятие ограничений, что дало Тегерану экономический подъем.
Израильтяне и симпатизирующие Израилю люди уже привыкли к враждебности ООН к нашей стране. Более того, сотрудники этой организации оказались среди террористов, учавствовавших в резне 7 октября. Поэтому к ООН сформировалось соответствующее отношение. Тем не менее, в этой статье я временно надену тогу апологета уважаемой междунарожной организации и сравню, как санкции действуют на нашу страну и на нашего здейшего врага – Иран.
Санкционный рецидив: хронология удара
Однако все изменилось в 2018-м, когда Трамп вышел из сделки, восстановив односторонние санкции США. Иран постепенно отступал от обязательств: к 2025-му обогащение достигло 60% (близко к оружейному уровню), а запасы урана превысили лимиты в десятки раз. Триггером для snapback стали события июня 2025-го: Израиль при поддержке США нанес серию ударов по ядерным объектам Ирана — Натанз, Фордо, Исфахан и баллистическим заводам. По данным Al Jazeera и Arms Control Association, атаки длились около недели, начиная с 13 июня, уничтожив часть инфраструктуры и вызвав ответные ракетные удары Ирана по Израилю (четыре погибших, десятки раненых).
В ответ Иран 2 июля приостановил сотрудничество с МАГАТЭ. Как сообщает DW, президент Масуд Пезешкиан подписал закон, запрещающий инспекторам доступ, пока агентство не осудит «агрессию» Израиля и США и не гарантирует безопасность объектов. Глава МАГАТЭ Рафаэль Гросси требовал оценки ущерба и учета урана, но Тегеран отказал, обвинив Запад в «двойных стандартах». К сентябрю Иран возобновил частичные инспекции, но без полного доступа.
Параллельно в ООН продолжается рутина осуждений Израиля. С января 2024 по сентябрь 2025 Генассамблея приняла свыше 20 резолюций по палестинскому вопросу — от осуждения поселенческой политики до требований «немедленного прекращения огня» в Газе (например, резолюция от июня 2025-го, требующая вывода войск). По данным UN Watch, в 2024-м было 17 текстов против Израиля против шести на весь остальной мир. Совбез обсуждал атаки на Иран, но без санкций: США наложили вето на предложения осудить удары. Резолюции остаются декларативными — без эмбарго или экономических мер.
Интересный факт: в январе 2025 Иран возглавил Азиатско-Тихоокеанскую группу в Совете ООН по правам человека (UNHRC), несмотря на отчеты Управления ООН по правам человека о нарушениях в стране (казни протестующих, преследования меньшинств). По Tehran Times, председательство продлится до конца года, позволяя Тегерану влиять на повестку.
Эти события — не изолированный инцидент, а цепь, где ядерная программа Ирана переплетается с региональными конфликтами. Пезешкиан назвал санкции «несправедливыми и незаконными», предупредив о «твердом ответе», но смягчил угрозы выхода из ДНЯО. Израиль приветствовал snapback как ответ на «нарушения», а Европа выразила надежду на диалог. Факты на столе: санкции вернулись, Иран в изоляции, а осуждения Израиля — в воздухе.
Игра без правил: что удивляет и чего не хватает
Геополитическая шахматная доска, где ООН разыгрывает санкции, в 2025 году выдала несколько неожиданных ходов, обнажив отсутствие привычных закономерностей. Начнем с Ирана: необычно, что Европа — Франция, Великобритания и Германия — взяла на себя роль «ястреба», инициировав механизм snapback в августе 2025-го. Обычно США выступали главным мотором антииранских санкций, как в 2018-м при выходе из Соглашения, но теперь Вашингтон оказался в тени, предоставив Европе лидировать. Это редкий случай, когда «старая Европа» действует решительнее Нового Света, что намекает на перераспределение ролей в западном альянсе.
Еще более примечательно отсутствие былой мощи восточного блока. Россия и Китай, традиционные защитники Ирана в Совбезе, не смогли протолкнуть резолюцию об отсрочке санкций 26 сентября: четыре голоса «за» против девяти «против» — это не просто поражение, а симптом. По сравнению с 2000-ми, когда Москва и Пекин успешно тормозили давление на Тегеран (например, смягчая резолюции 1747 и 1803), их влияние в 2025-м ослабло. Война в Украине и экономическое давление на Китай (санкции США по чипам, Reuters, июль 2025) подрезали им крылья. Иран остался без привычной «крыши», что делает его уязвимым перед западной машиной.
Теперь к Израилю: необычно, что шквал резолюций в ООН — более 20 в 2024–2025 годах, по данным UN Watch, — остается пустым звуком. Осуждения за «поселенческую политику» или «эскалацию в Газе» (например, резолюция Генассамблеи от июня 2025) не переходят в санкции, как в случае с Ираном. Причина — вето США, наложенное за последние полвека более 50 раз в защиту Иерусалима. Это не новость, но контраст разительный: Иран получает реальный экономический удар, а Израиль — лишь дипломатический шум, который не меняет его курса.
Отсутствие обычного еще ярче: ООН, позиционирующая себя как «мировой арбитр», избирательно слепа. Пока резолюции против Израиля плодятся, конфликты с реальными геноцидами — уйгуры в Китае (1+ млн в лагерях, USHMM, февраль 2025), рохинджа в Мьянме (25 тысяч убитых, USCIRF, август 2025), Дарфур в Судане (150 тысяч жертв, «Би-би-ми», июль 2025) — не получают ни санкций, ни вето-блоков. Китай и Россия гасят любую критику своих зон влияния, а Израиль становится удобной мишенью для риторики «глобального Юга». Пик абсурда: Иран, чьи казни протестующих задокументированы Управлением ООН по правам человека (март 2025), в январе 2025 возглавил Азиатско-Тихоокеанскую группу в Совета по правам человека в ООН, диктуя повестку по правам человека.
Итак, санкции ООН — не про правила, а про силы. Европа неожиданно жесткая, Россия и Китай — неожиданно слабые, Израиль — неприкасаемый, а Иран — под ударом. Отсутствует иллюзия равенства: в мире, где вето решает все, «арбитр» — лишь зеркало альянсов.
Силы и рычаги: кто платит, а кто диктует
Геополитическая реальность в 2025 году раскладывает карты на столе: санкции ООН — это не про равенство, а про баланс сил. Иран и Израиль, стоящие под прицелом одного и того же механизма, испытывают его по-разному: Тегеран задыхается в экономической удавке, Иерусалим отмахивается от бумажных стрел. Почему? Ответ в альянсах, ресурсах и ролях — кто субъект, а кто объект глобальной игры.
Для Ирана санкции — это реальный удар. По данным SIPRI (2025), экономика страны теряет 30–40% нефтяного экспорта из-за ограничений, риал обесценился до 1,2 млн за доллар, инфляция перевалила за 45%. Банковские транзакции через SWIFT заблокированы, доступ к технологиям для ядерной программы сужается. Это не ново: в 2012–2015 годах санкции уже принуждали Тегеран к Соглашению, сократив ВВП на 15–20% (World Bank, 2016). Но Иран выживает, опираясь на асимметрию: дроны и ракеты (их производство выросло на 40% с 2022-го, Arms Control Association), прокси-сети («Хизбалла», хуситы, шиитские группировки в Ираке) обходятся дешевле, чем танки или авиация. Военный бюджет Ирана — $24 млрд (SIPRI, 2025), против $75 млрд у Саудовской Аравии или $20 млрд у Израиля. Ресурсы ограничены, но на «максимализм по-ирански» — ядерные демонстрации, обогащение урана до 90%, удары дронами через прокси — их хватает. Тегеран играет в осажденную крепость, используя санкции как топливо для пропаганды: «Запад предает, сплотимся вокруг аятолл». Серые схемы — торговля нефтью через Китай (скидки до 35%) и расчеты в юанях — помогают смягчить удар, но не отменяют его.
Израиль — другая история. Резолюции ООН, которых с 2024-го по сентябрь 2025-го набралось свыше 20 (UN Watch), остаются пустым эхом. Осуждения за «поселенческую политику» или «эскалацию в Газе» (например, резолюция Генассамблеи от июня 2025) не имеют силы: США наложили вето на любые попытки санкций в Совбезе (50+ раз с 1970-х). Экономика Израиля интегрирована в глобальную систему: торговля с ЕС и США превышает $100 млрд в год (OECD, 2025), военная помощь от Вашингтона — $3,8 млрд ежегодно, плюс доступ к F-35 и передовым технологиям. Резолюции не трогают эту машину. Более того, гуманность IDF — уникальная в мире практика (roof knocking, SMS-уведомления, гуманитарные коридоры, Just Security, март 2024) — делает обвинения в «нарушениях» абсурдными на фоне других конфликтов. Сравните: в Йемене саудовские бомбардировки без предупреждений убили 24 тысячи гражданских за 10 лет (Совет по правам человека ООН, 2024), в Дарфуре RSF уничтожили 150 тысяч («Би-би-си», июль 2025), а Китай держит 1 млн уйгуров в лагерях (USHMM, февраль 2025). ООН молчит или ограничивается «озабоченностью», пока Израиль получает ярлык «агрессора».
Пик парадокса: Иран, чьи казни протестующих (500+ с 2022-го, Управление ООН по правам человека, март 2025) и поддержка террора задокументированы, в январе 2025 возглавил Азиатско-Тихоокеанскую группу в Совете ООН по правам человека (Tehran Times). Это не баг, а фича системы: ООН — арена, где сильные диктуют, а слабые платят. Израиль как субъект, подкрепленный альянсом с США, задает региональную повестку, укрепляя связи с Саудовской Аравией и ОАЭ через Авраамические соглашения (расширенные в 2024-м). Иран как объект адаптируется, но ценой изоляции. Для региона это означает рост напряженности: Тегеран усиливает прокси («Хизбалла» на севере Израиля, хуситы в Красном море), а Иерусалим получает дипломатический успех, но рискует эскалацией из-за ядерных амбиций Ирана. ООН же, вместо арбитра, — зеркало сил: санкции бьют тех, у кого нет вето, а осуждения — тех, у кого есть покровитель.
Куда качнется маятник: прогноз на год и дальше
Геополитическая машина запущена: санкции ООН сжимают Иран, осуждения Израиля остаются ритуалом. Но куда это ведет? Давайте посмотрим на 6–12 месяцев вперед и дальше — через призму сил, ресурсов и логики игроков. Иран, как загнанный в угол, но не сломленный игрок, и Израиль, как субъект с крепким тылом, задают траекторию региона, где ООН — лишь декорация.
Краткосрочный прогноз (6–12 месяцев)
Иран, несмотря на удавку санкций, не сдастся. Экономика трещит: нефтяной экспорт упал на 30–40% (SIPRI, 2025), риал тонет, инфляция зашкаливает. Но Тегеран уже проходил это в 2012–2015 годах и выжил, опираясь на «асимметрию». Ожидаем ускорение ядерной программы: обогащение урана до 90% (оружейный уровень) и запуск новых центрифуг вне контроля МАГАТЭ — это сигнал Западу: «наказали — получите». По данным Arms Control Association (сентябрь 2025), у Ирана уже 12 тысяч кг урана, из них 400 кг на 60% — достаточно для двух–трех бомб при дообогащении. Пезешкиан может устроить «демонстрацию силы» — утечку о «готовности» или тестовый запуск реактора, но без выхода из ДНЯО, чтобы сохранить пространство для манёвра.
Прокси-сети — второй козырь. Хезболла усилит давление на север Израиля: «ползучие» атаки дронами и ракетами (как в 2024-м, 200+ инцидентов, согласно отчетам ЦАХАЛа). Хуситы в Йемене продолжат удары по судам в Красном море — в 2025-м они уже потопили два танкера (Reuters, август 2025), что бьет по мировой торговле. В Ираке и Сирии шиитские группировки активизируют атаки на базы США (30+ инцидентов в 2024-м, CSIS). Это дешевый и эффективный способ Тегерана держать регион в напряжении. Дипломатически Иран сыграет на «глобальном Юге»: через БРИКС+ (где он член с 2024-го) будет продвигать нарратив о «западном империализме», апеллируя к Африке и Латинской Америке. Внутри страны санкции — подарок режиму: протесты подавят под лозунгом «сплотимся против врага».
Израиль, напротив, укрепляет позиции. Санкции против Ирана — дипломатический триумф, подкрепленный ударами по ядерным объектам в июне 2025-го. Но риски растут: ядерный Иран ближе, чем когда-либо, а прокси-атаки требуют ответа. Иерусалим продолжит превентивные операции — точечные удары по «Хизбалле» или иранским поставкам в Сирию (как 50+ атак в 2024-м, SOHR). Одновременно ЦАХАЛ усилит гуманитарные протоколы («стук по крыше», коридоры), чтобы нейтрализовать критику ООН. Дипломатия останется приоритетом: расширение Авраамических соглашений с Саудовской Аравией и ОАЭ (сделки на $10 млрд в 2024-м, Bloomberg) и углубление связей с Европой, несмотря на ее «ястребиный» тон в ООН.
Долгосрочный прогноз (один–три года)
Регион балансирует на грани «момента истины».
- Вариант первый: эскалация. Если Иран приблизится к ядерному порогу (бомба в 2026–2027, прогноз CIA), Израиль и США могут решиться на полномасштабный удар по ядерной инфраструктуре — сценарий, которого избегали с 2000-х. Это чревато региональной войной: «Хизбалла», хуситы и Иран ответят ракетами и диверсиями.
- Вариант второй: новая сделка. Если Запад предложит послабления (например, частичное снятие санкций за возврат к Совместному всеобъемлющему плану действий), Тегеран может согласиться, но с жесткими условиями — гарантии от ударов и осуждение Израиля. Вероятность второго ниже: Иран не доверяет Западу после 2018-го.
Санкции против Ирана затянутся, как в 2006–2012 годах, усиливая изоляцию, но не ломая режим. Осуждения Израиля в ООН останутся ритуалом: вето США и интеграция в западную экономику ($100 млрд+ торговли) делают их пустыми. Урок ясен: в мире, где альянсы решают все, Израиль как субъект диктует правила, а Иран как объект выживает в тени, разжигая прокси-фронты. ООН же — лишь зритель, чьи резолюции отражают не правду, а силу.