Третья и заключительная часть гонзо-сериала «Из Израиля – в Аушвиц» от редактора «Сегодня в Израиле» Даши Шаминой.
В рамках проекта Даша отправилась в путешествие в Польшу, чтобы посетить мемориал Аушвиц вместе с дочкой Алисой. Этот опыт суммирован в трех репортажах. Вот два первых:
Из Израиля – в Аушвиц. Чем больше я пойму, тем скорее зло закончится: часть 1
Из Израиля — в Аушвиц. Я научилась тихо дышать на случай теракта: часть 2
Жанр проекта – гонзо. Это стиль журналистики и повествования, в котором автор сам становится частью истории: он не наблюдатель со стороны, а активный участник событий. Такой текст часто пишется от первого лица, без претензии на объективность, с акцентом на личные ощущения, эмоции и восприятие происходящего. В гонзо субъективный опыт встает на первое место, создавая эффект присутствия и вовлекая читателя в поток событий глазами автора.
Мы въехали в Краков, и я открыла глаза (в середине пути я следом за Алисой вырубилась). Мы должны были ехать к месту, где остановились – на улице Гарбарска неподалеку от Старого города, но что-то меня смущало. Мне не хотелось в Старый город, к туристам, вот этого всего. Я попросила нашего сопровождающего Яна отвезти нас на площадь Героев гетто.
Мы были там за день до, по пути к фабрике Шиндлера, там Алиска расплакалась после музея. В первой части я рассказывала про это место, но добавлю кое-что еще.
- После войны место долго оставалось безымянным и мало отмеченным, пока в 2005 году здесь не появился мемориал, который превратил площадь в сильное пространство памяти. Главный элемент — 70 пустых металлических стульев, расставленных по всей площади. Они символизируют покинутые дома, вещи, жизни, оборванные на этом месте. Каждый стул — как присутствие тех, кого уже нет, и напоминание о том, что трагедия гетто была не абстрактной историей, а судьбами конкретных людей.
Я поняла, что идиотски не придумала, что делать после того, как мы приедем. Решила – ну ок, приедем на площадь, может, тут меня озарит?
Ян привез нас, Алисе было жаль с ним прощаться, но пришлось. Итак, ок. Серый Краков. Начинает моросить дождь. Мы обо всем прекрасно поговорили, плана нет. Браво.
Аптека
В момент моего почти отчаяния мне в мессенджер пишет режиссер Лена Смородинова.
Лена: Если не были в Аптеке под орлом – очень советую. Это крошечный музей в реальной аптеке, который работал во время гетто. Их попечитель – Спилберг. Меня раскатало сильнее фабрики Шиндлера.
Даша: Покажи!
Лена: Сейчас пришлю ссылку. Я реально туда каждый год реветь хожу.
Чудо какое. Открываю ссылку. Аптека прямо рядом (Лена потом напишет «прямо около этого памятника»). Алиса дожевывает банан – я страшно радуюсь, что она может есть почти сразу после. Мы идем в Аптеку, она прямо на углу, здесь, на площади.
- Аптека под орлом (польск. Apteka pod Orłem) — это известная аптека в Кракове, которая во времена Второй мировой войны находилась на территории Краковского гетто в Подгожe. Она стала важным местом помощи евреям, оказавшимся в гетто.
Основные факты
- Владелец: Тадеуш Панкевич, поляк и фармацевт. Он был единственным неевреем, которому нацисты разрешили остаться на территории гетто и продолжать работу
- Расположение: площадь Згоды (та самая площадь Героев гетто)
- Деятельность: Панкевич и его сотрудники использовали аптеку не только для медицинской помощи. Здесь передавали продукты, медикаменты и поддельные документы, прятали евреев от облав, передавали информацию во внешние организации, помогали переправлять людей за пределы гетто
Символика
Аптека стала местом тайных встреч и своего рода «окном в мир» для евреев в изоляции.
Благодаря смелости Панкевича сотни людей получили шанс на спасение.
После войны
Панкевич написал мемуары Apteka w getcie krakowskim («Аптека в краковском гетто»), которые стали важным историческим источником.
Сегодня в здании аптеки находится музей (филиал Исторического музея Кракова), посвященный истории гетто и подвигу Панкевича.
История спасения в Аптеке под орлом — это пример гражданского мужества и тихого сопротивления нацизму.
Как аптека помогала спасать людей
- Медикаменты и уход: Панкевич бесплатно выдавал лекарства, мази и обезболивающие. Доставал седативные препараты, чтобы прятать детей во время облав. Снабжал еврейских врачей необходимыми медикаментами для тайных госпиталей
- Фальшивые документы: в аптеке изготавливались поддельные «арийские» документы, которые позволяли бежать из гетто или скрываться на «арийской» стороне. Использовались рецептурные бланки и печати для легализации бумаг
- Укрытие: люди прятались прямо в помещении аптеки во время акций СС. Подвал и склад использовались как временные убежища для детей и взрослых
- Передача информации: через аптеку шла связь между гетто и польским подпольем. Панкевич передавал сведения о планируемых депортациях и акциях, что спасало жизни
- Продовольствие и помощь: через аптеку проходили продукты и деньги для еврейских семей. Иногда Панкевич обменивал лекарства на еду, чтобы прокормить детей
- Личный риск: Панкевич и его сотрудники постоянно рисковали жизнью. Любая помощь евреям каралась смертью
Несмотря на контроль со стороны немцев, аптека оставалась «островком свободы» в центре гетто.
В итоге сотни людей получили помощь, а часть смогла спастись благодаря поддельным документам и предупреждениям. После войны выжившие евреи называли аптеку «сердцем гетто».
Тадеуш Панкевич был удостоен звания Праведника народов мира, которое присуждается Яд Вашем людям, спасавшим евреев во время Шоа с риском для собственной жизни.
В аптеке вместе с ним работали три женщины: Ирена Дроздек, Аурелия Данек и Елена Крыва. Они также активно участвовали в помощи: передавали лекарства, прятали людей, поддерживали связь с подпольем.
- Панкевич был официально признан Праведником народов мира в 1983 году. Его сотрудницы получили благодарность и награды от еврейских организаций. Официальный статус Праведниц также получили Аурелия Данек и Ирэна Дроздек, они внесены в списки Яд Вашем.
Мы заходим в помещение. Само пространство небольшое, но экспозиция очень-очень глубокая, в лучших традициях современных музеев. Чтобы идти по этому месту, тебе никто не нужен. Открыл ящик – увидел вещицу. Открыл следующий – прочел историю. Если смотреть, трогать, и читать, ко входу в кабинет Панкевича полное ощущение, что всех их знаешь.
«Мама, смотри!».
«Мам, ты прочла?».
«Мама, это можно понюхать, это так странно пахнет!».
В этих деревянных интерьерах, около узкой кушетки в кабинете хозяина, в этом месте какого-то невыносимого света и тепла мой ребенок становится обратно ребенком. А мне хочется обнять каждую комнату и каждый сантиметр этого места.
Висла
Алиска выпрыгивает из аптеки совершенно счастливой. Я поражена, как работает это пространство, и каким чудом нас сюда привело. Берем еще какой-то еды в магазине с восхитительным названием «Жабка» (да, да, «Лягушка») и решаем идти к Висле, посидеть на берегу и идти пешком в Казимеж, наш любимый, еврейский район Кракова.
Пока идем через площадь Героев гетто, внезапно выглядывает солнце, так уверенно впервые за эти дни. Вот же точно дурацкая драматургия. Алиса внезапно говорит, что она счастлива.
Мы садимся на лавочке на берегу.
Алиса: Тебе понравилось приехать сюда еще раз?
Даша: Сюда к Висле или в Аушвиц?
Алиса: В Аушвиц.
Даша: Трудно сказать, потому что... Ну как? Как это может понравиться? Какое-то дурацкое слово, правда?
Алиса: Мне здесь... Мне кажется, очень важным сюда приезжать. Поэтому вот так я тебе скажу. Да, тебе было важно сюда приехать?
Даша: Да.
Даша: А тебе было важно сюда приехать?
Алиса: Да.
Даша: Как бы ты хотела сохранить этот опыт?
Алиса: Ну, я это никак не сохранила, он сохранился сам. Ты в первый раз была и в первом, и во втором лагерях?
Даша: Да. Зимой только.
Алиса: И на экскурсии была?
Даша: Да, тоже была.
Алиса: Я хочу побывать в Польше зимой. Или не в Польше. Там где снег.
Даша: Хочется увидеть снег?
Алиса: Очень.
Даша: Понятно.
Алиса: А?
Даша: Понятно. У нас лето круглый год.
Алиса: Вчера вообще тут дождь был! А у нас реально только зимой, дай бог, если в декабре будет.
Даша: В декабре будет. И это неплохо.
Алиса: Иногда достаточно чего-то маленького. Чтобы ты проснулся.
Даша: Следи за корабликом.
Алиса: Красиво как.
И мы долго-долго молчим.
Казимеж
Совершенно умиротворенные мы идем по Казимежу в сторону ресторана, где дают адски некошерный и лучший в городе журек. По пути мне понадобилась зажигалка, и я обратилась к благообразному немолодому поляку. Он любезно дает мне зажигалку, и интересуется, откуда мы. Я отвечаю, что из Израиля.
Мужчина: Вы должны извиниться.
Даша: Что?
Дальше я не могу воспроизвести диалог дословно. Но в центре еврейского квартала польского города с трагической судьбой неизвестный мужчина просит меня извиниться. Я говорю ему, что моих родных и родных этой девочки, убивали его сограждане. И не хочет ли он принести извинения передо мной. Мужчина начинает кричать, что вот прямо здесь спасали евреев, прямо тут, за этой дверью!
- Коллективная ответственность, коллективная вина, «да что ты знаешь о том, что такое быть израильтянкой сегодня»…
Моя бесконечно мудрая дочь решительно берет меня за руку: «Мам, пойдем. Не стоит спорить с идиотами».
Официантка в нашем кафе рада слышать, что мы израильтянки.
Эпилог
Через несколько дней мы сидим на кладбище Сан-Микеле, мы привезли даров Иосифу Бродскому.
- Бродский при жизни говорил, что хотел быть похоронен «возле воды». Ему нравилась Венеция — город, куда он часто приезжал, особенно зимой. Он называл ее своим «идеальным убежищем» и написал цикл эссе «Набережная неисцелимых». Его похоронили на кладбище Сан-Микеле, он ушел из жизни в 1996-м году, ему было 55 лет».
Я читаю Алисе свое любимое стихотворение «Новая жизнь». Оно огромное, она терпеливо слушает. В конце спрашиваю, какой кусок ей понравился больше всего.
Алиса: Больше всего мне понравилось начало. Про войну. Что война закончена.
И она обняла меня.
Представь, что война окончена, что воцарился мир.
Что ты еще отражаешься в зеркале. Что сорока
или дрозд, а не юнкерс, щебечет на ветке «чирр».
Что за окном не развалины города, а барокко
города; пинии, пальмы, магнолии, цепкий плющ,
лавр. Что чугунная вязь, в чьих кружевах скучала
луна, в результате вынесла натиск мимозы, плюс
взрывы агавы. Что жизнь нужно начать сначала.
Прочтите также три части нашего сериала о природе антисемитизма
За что не любят евреев? Истоки антисемитизма: от древнего мира до XX века
Почему Гитлер решил уничтожить всех евреев? Извращенная расовая теория Третьего рейха
