Это четвертая серия проекта «Кто такие евреи? Понятный экскурс в историю», где мы возвращаемся к ключевым сюжетам прошлого, чтобы понять, как они формируют наше настоящее.
Первая часть: «Авраам: рок-звезда еврейского народа»
Вторая часть: «Завет Авраама: правила игры, по которым мы живем до сих пор»
Третья часть: «Яаков и его сыновья как архетип космического порядка»
Рассказывая об истории еврейского народа, Древний Египет обычно упоминают лишь в контексте Исхода — как финальный аккорд многовековой эпохи. И это огромное упущение. Ведь, если задуматься, в Египет вошла всего лишь семья Яакова, а вышел — целый народ. Так говорит Тора. Значит, именно там, на берегах Нила, среди храмов и песков, в сердце загадочной цивилизации, происходило становление Израиля — превращение родового клана в народ с собственной душой и верой.
Как можно пройти мимо этого? Нет, чтобы понять историю евреев, мы просто обязаны вернуться в Египет — притом не как в символ рабства, а как в живую страну, где люди тысячелетиями размышляли о жизни, смерти и вечности. Узнать, во что они верили, как видели мир, что чувствовали, глядя на своих богов, звезды и Нил, дарующий жизнь. И, возможно, сильно удивиться — насколько их взгляды были глубокими и философскими.
Мы привыкли считать египтян язычниками, поклонниками статуй и мумий. Но это всего лишь внешний слой их мировоззрения, стереотип, за которым теряется настоящая суть. Древние египтяне знали о бытии гораздо больше, чем мы готовы признать.
Итак, откроем ворота времени. Добро пожаловать в Древний Египет.
Как возник Египет? Из Сахары к берегам Нила
Народы, которые позднее станут называться египтянами, далеко не всегда жили в долине Нила. Изначально их домом была Сахара — но не та, что мы знаем сегодня. Когда-то эта часть Африки была зеленой и плодородной. Здесь текли реки, паслись стада, а люди охотились и собирали дикие злаки, коренья и плоды — все, что давала природа.
Нил же тогда выглядел совсем иначе. У него не было дельты, и он впадал прямо в Средиземное море — стремительной, бурной рекой, спускавшейся с гор, где еще лежали ледники. Его течение было непредсказуемым, берега — опасными. Поэтому люди предпочитали держаться от него подальше.
Но климат претерпевал стремительные изменения. С каждым тысячелетием становилось все жарче и суше. Саванна, где когда-то можно было свободно кочевать и охотиться, постепенно выгорала, превращаясь в степь, а затем — в пустыню. Около 5000–4000 годов до нашей эры эти изменения стали настолько заметными, что людям пришлось уходить. И они начали переселяться туда, где еще оставалась жизнь, — к долине Нила. К этому времени течение реки стало спокойнее, берега — устойчивее, а ежегодные разливы делали землю весьма плодородной. Жить рядом с Нилом больше не было опасно. Охоты и собирательства становилось мало, и все больше людей переходили к земледелию.
Осев у реки, человек начал замечать циклы природы — как солнце восходит и заходит, как река поднимается и убывает, как жизнь рождается из смерти. И постепенно из этих наблюдений формировалось представление египтянина о том, как был сотворен мир.
Как был сотворен мир?
В каждом крупном центре Древнего Египта существовала своя версия зарождения вселенной. Эти истории отличались друг от друга, но при этом не противоречили друг другу. Египтяне не стремились доказать, какая из них «правильная». Более того, в отличие от современного западного мышления, основанного на противопоставлении — «или так, или иначе» — египетский взгляд на мир был соединяющим. Он говорил — «и то, и это».
Египтяне считали, что человеческий ум слишком ограничен, чтобы постичь истину напрямую. Но множество символов и образов вместе могли хотя бы приблизить человека к ее пониманию.
Когда они описывали состояние мира до его сотворения, то говорили о времени, «когда еще не было двух вещей». Под этими двумя вещами понимались противоположности — день и ночь, свет и тьма, жизнь и смерть, дыхание и неподвижность. Мир возник в тот момент, когда это единое состояние раскололось на два начала. Именно поэтому предвечное божество египтяне представляли как великое андрогинное существо, в котором еще не было разделения на мужское и женское.
В гневе она сплюнула в бездну, и из этого плевка родился змей хаоса
Среди многих египетских историй о сотворении мира одна из самых древних рассказывает о богине Нейт — существе, в котором соединялись мужское и женское начала. Когда все вокруг было безмолвным океаном первозданных вод — хаосом, который египтяне называли Нун, — из этой бездны поднялась Нейт. Она создала золотой престол и воссела на нем как Мать богов. Произнося слова и имена, она порождала божеств и духов, а из капель ее благоухающего пота возникали новые формы жизни.
Затем Нейт объявила, что родит свое главное дитя — Солнце. Она породила младенца света и посадила его себе на колени. Он стал источником жизни и основой мироздания, но был так мал перед своей матерью, что не мог увидеть ее лица — лишь колени и огромные руки. Испуганный этим бесконечным величием, солнечный ребенок заплакал, и из его слез появились люди.
Но Нейт осознала, что даже ее сияющее дитя не вечно. Оно ограничено и не способно понять созданный ею мир. В гневе она сплюнула в бездну, и из этого плевка родился змей хаоса — Апоп, брат Солнца и его вечный противник. Так возникла первая великая противоположность — Солнце и Змей, которые вступают в вечную борьбу.
В какой-то момент Солнце одерживает верх, змей повержен и разрезан на части. Кажется, порядок восстановлен. Но в этот момент появляется богиня Селкет — милосердная хранительница равновесия. Она сшивает тело змея и возвращает ему жизнь. Зачем? Да потому что если исчезнет хаос, остановится и время. Эта борьба противоположностей должна продолжаться, верили египтяне, ибо в ней заключен сам смысл существования. Здесь нет добра и зла — есть силы, которые должны противостоять друг другу, чтобы мир оставался живым.
Великий Гоготун: в начале было Слово
В древнем Гермополе была другая версия сотворения мира. Там верили, что вначале существовала только тьма и безбрежный океан первозданных вод — хаос, в котором все спало. Мир еще не родился, боги не проснулись, ничто не имело формы или имени.
И вот над водами появляется священная белая птица — Негигун, Великий Гоготун. В ее образе божество впервые подает знак жизни — оно кричит. Этот крик пронзает безмолвие, и тишина, символ смерти, уступает место звуку, который приносит жизнь.
В этом крике бог произносит тайные имена вещей, и они начинают существовать. По вере египтян, все в мире возникает только тогда, когда названо. Ничего не напоминает?
Тора, книга Берешит (Бытие) 1:3–5:
«И сказал Бог: да будет свет. И стал свет. И увидел Бог свет, что он хорош, и отделил Бог свет от тьмы. И назвал Бог свет днем, а тьму назвал ночью. И был вечер, и было утро: день один».
И спустя тысячелетия та же идея, но уже в другой традиции:
Христианская Библия, Евангелие от Иоанна 1:1:
«В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог».
Итак, древние понимали, что все просто происходит. Оно не есть добро или зло — оно просто есть. Оно ни хорошее, ни плохое — иначе было бы таковым для всех. Но каждый человек видит одно и то же по-своему, значит, сами события нейтральны. Мы придаем им смысл, когда начинаем давать им названия. Так рождается иллюзия — майя, мир. Без этого различения, без слова, остается только чистое существование, в котором нет ни начала, ни конца.
Как связаны египетские пирамиды и Черный камень Каабы?
Чтобы сотворить мир, нужно место, куда можно ступить. В египетском мифе бог Солнца поднимается из вод великого океана Нуна — бездонного хаоса, из которого все возникло, — и не видит, где поставить ногу. Вокруг лишь вечная тьма и безмолвие.
Если обратиться к первым строкам Торы, звучит похожий образ:
«В начале сотворил Бог небо и землю. А земля была безвидна и пуста, и тьма над бездною, и дух Божий носился над водами», Берешит / Бытие 1:1–2
И тогда египетский бог Солнца силой своего сознания поднимает из хаоса первый клочок суши — первозданный холм Бен-Бен. В Гелиополе он почитался как священный объект — черный камень, к которому верующие совершали паломничество.
Как видим, вдохновение у древних египтян черпали не только евреи, но и, гораздо позже, мусульмане. В исламе этот образ воплотился в Черном камне Каабы — святыне, хранящейся в священном городе Мекке (Саудовская Аравия). Ежегодно миллионы паломников совершают хадж, обходя Каабу и прикасаясь к камню, где, по их вере, соединяются земное и божественное.
И тут же кроется загадка египетских пирамид (строительство которых кому только не приписывали, но мы об этом не будем) — их форма восходит к тому самому первозданному камню. В древнем Египте Бен-Бен изображали как высокий конус или пирамиду с острой вершиной — символ первого восхождения света из хаоса. Позже этот образ стал священным архетипом, который египтяне воспроизводили в пирамидальных храмах и обелисках.
Хепри, Ра и Атум, или Троица по-древнеегипетски
Мы привыкли думать, что древние египтяне верили в бесконечное множество богов. И это правда. Если взглянуть на бескрайний пантеон Древнего Египта, мы увидим целый космос божеств — более трех тысяч богов и богинь, от великих создателей до крошечных местных духов. Но при всем этом египтяне не видели противоречия. Они понимали, что Бог многолик, и каждый его образ — лишь грань единого целого. И яркий пример этого — образ бога Солнца, центрального для всей египетской культуры.
Еще со школы мы знаем, что бог Солнца в Древнем Египте — это Ра. Но оказывается, что Ра он только в полдень. На рассвете оно рождается как бог Хепри, скарабей, катящий по небу свой солнечный шар. Его имя значит «самозарождающийся». Это символ начала, творческого импульса, самой идеи появления мира из небытия.
К полудню Хепри становится Ра — солнечным богом в расцвете могущества. Сокол с диском и коброй на голове — воплощение света, закона, порядка и жизни. Ра — это триумф мира, его середина, гармония.
Но к вечеру Солнце слабеет, его лучи теряют жар, и тогда Ра превращается в бога Атума — старца, завершенного и мудрого. Его имя переводится как «тот, кто завершен». После чего следует новое рождение.
Жук-навозник как символ творения мира
Скарабей. Символ утреннего бога Солнца Хепри. Почему такой странный выбор символики? Ведь это маленький жук-навозник, который питается экскрементами животных и перекатывает шарики из этих отходов. Однако именно в этом, казалось бы, ничтожном существе египтяне увидели ключ к пониманию творения.
Имя Хепри происходит от древнеегипетского слова хеперер — древнее понятие, не имеющее аналога в европейских языках. Его можно передать лишь приблизительно: «творить нечто новое путем разложения себя на множество составляющих, которые в совокупности являются единым целым». Иными словами, Предвечный Бог создает вселенную, разделяя самого себя на бесчисленные формы, которые вместе остаются частью его единого целого. Скарабей катит навозный шарик, и из этого шарика из личинок выйдут мириады его подобий. Итак, в навозном жуке заложен принцип творения вселенной.
Продолжение следует...