Большинство из нас привыкло к тому, что театр происходит на сцене — где-то более классической, где-то менее, но все же сцене. А зрители сидят в зале и наблюдают за происходящим со стороны.
Но что, если театр возникает в живом пространстве? Если само это пространство становится неотъемлемой частью спектакля? Если в него вплетаются все его звуки, запахи, неровности, случайные детали и даже прохожие, которые неожиданно оказываются внутри действия. И все это не мешает, а, наоборот, углубляет восприятие происходящего.
Такой театр существует. Он называется site-specific. И более того — его образец совсем скоро можно будет увидеть в Израиле.
«Пакуем чемоданы» — первый в стране полномасштабный сайт-специфик спектакль, созданный специально для исторической территории тель-авивской железнодорожной станции. Генеральная репетиция пройдет 26 декабря в 20:00, а премьерные показы — 30 декабря в 12:00 и 31 декабря в 14:00.
О том, что такое театр в нетеатральном пространстве и как он работает, мы поговорили с художницей-постановщицей спектакля «Пакуем чемоданы» Софьей Матвеевой и техническим директором проекта Станиславом Шамшевым.
Когда пространство само формирует спектакль
Термин site-specific art используется с 1960-х годов и обозначает произведения, изначально созданные для конкретного места — внутри здания или на открытом воздухе. Работа может быть придумана специально под локацию или возникнуть только в ней — и нигде больше. Само выражение site-specific в английском означает и «определенное», и «особенное» место, подчеркивая неразрывную связь искусства с выбранной средой.
Сайт-специфик спектакль может возникнуть где угодно: в аэропорту, торговом центре, школьном коридоре, кладбище или парке. Любое пространство может стать частью истории.
По словам художницы-постановщицы спектакля Софьи Матвеевой, в классическом театре команда приходит в условно пустое сценическое пространство — без декораций и заданного контекста. Спектакль выстраивается с нуля. В site-specific логика обратная. «Пространство, в которое мы приходим, само формирует спектакль и становится его основой. Мы оказываемся в уже готовом решении, созданном до нас историей, городом, другими людьми. Все наше действие подчинено этому пространству», — говорит она.
Технический директор проекта Станислав Шамшев признается, что работа в формате site-specific почти всегда начинается с расхождения между замыслом и реальностью. Команда может заранее придумать точное решение, но, придя на площадку, обнаруживает, что оно просто не работает. Солнце оказывается не там, где его ждали, двери открываются иначе, чем предполагалось, а само здание начинает диктовать собственные условия. Единственный выход — подстраиваться и пересматривать собственные представления о том, как должен выглядеть спектакль.
«В этом смысле здесь не всегда складывается диалог, в котором ты реализуешь все, что нафантазировал. Хорошо это или плохо — уже другой вопрос. Мне кажется, что это скорее хорошо. В этом появляется дополнительный смысл слова “specific”. Человек не до конца контролирует происходящее», — отмечает он.
«Наша история — это вырванный фрагмент из жизни большого города»
На первый взгляд может показаться, что открытое пространство создает для спектакля одни только преграды — погодные условия, посторонние звуки, свет, случайные люди и животные. Все это невозможно проконтролировать. «Но в этом и есть ценность, — восклицает Софья Матвеева. — Наша история — это вырванный фрагмент из жизни большого города. И тогда это действительно становится кусочком городской жизни со всеми ее звуками, запахами, дождем и случайностями».
Отдельным испытанием для команды стал дневной спектакль. «Основная проблема дневного показа в том, что мы, условно говоря, оказываемся голыми», — объясняет Станислав Шамшев. В обычном театре огромную роль играет свет: он создает театральность, добавляет измерение и фокусирует внимание зрителя. «В нашем случае мы оказываемся без этого усиления. Без темноты, без возможности работать светом как полноценным выразительным инструментом».
И как в таких условиях удерживать внимание зрителя, если он находится, условно, внутри толпы? Если действие разворачивается на 360 градусов, как понять, куда смотреть?
Шамшев приводит пример уличного спектакля, где толпа становится частью действия. По его словам, во время репетиций люди нередко проходят прямо через игровое пространство. Его невозможно полностью оградить или контролировать. Прохожие идут буквально в метре или в полуметре от актеров, останавливаются, смотрят, и сами того не понимая становятся частью происходящего. «И это, на мой взгляд, очень гармонично. Потому что это вокзал. Это жизнь. Так и должно быть», — уверен технический директор.
«Когда мало денег и почти нет времени, одеть 27 человек примерно за неделю — это серьезный вызов»
Художница-постановщица Софья Матвеева отмечает, что одной из самых сложных задач проекта оказалось время — а точнее, его отсутствие. В спектакле задействовано большое количество артистов — все они очень разные, и всех их нужно одеть. В театре с этим сталкиваются всегда, но в случае с «Пакуем чемоданы» ситуация обострилась из-за жестких сроков и ограниченного бюджета.
«Когда мало денег и почти нет времени, одеть 27 человек примерно за неделю — это серьезный вызов. Одна я бы с этим точно не справилась. Я очень счастлива, что моя ассистентка Саша Хахан согласилась работать со мной и стала, по сути, моими руками. Без нее это было бы просто невозможно. Вопрос был уже не в идеальном результате, а в том, чтобы вообще успеть».
Работа с костюмами, по словам Матвеевой, напрямую связана и с еще одной особенностью site-specific театра на улице. Зритель находится в открытом пространстве, звук улетает, движения становятся другими, более крупными, потому что человек сидит далеко.
«И тогда ты понимаешь, что нужно делать иначе. Как сказал бы художник, работать “жирнее”. Иногда не придавать значения мелочам, которые ты бы исследовал в театре-коробке, а делать упор на силуэты, цветовые пятна, крупные элементы. В большом открытом пространстве они работают гораздо лучше, чем в маленьком драматическом зале», — объясняет она.
Читайте также: «Пакуем чемоданы: спектакль о миграции на старом тель-авивском вокзале»
Зритель просто подсматривает за историей, которая разворачивается рядом
Технический директор проекта Станислав Шамшев говорит, что в итоге спектакль приобрел гибридную, почти «франкенштейновскую» форму. С одной стороны, появляется партерное пространство для зрителей, и визуально все выглядит достаточно традиционно. С другой — действие разворачивается в пространстве, изначально не предназначенном для театра. При этом в начале и в финале спектакля, а также в отдельных мизансценах зритель меняет точку обзора.
Софья Матвеева видит в этом дополнительную глубину. По ее словам, в обычном театре мир зрителя ограничен рамкой сцены. Он смотрит спектакль, а потом выходит на улицу и сразу возвращается в привычную реальность, в свою жизнь. В «Пакуем чемоданы» все устроено иначе. Зритель никуда не выходит и никуда не входит. Он уже находится в реальном мире и вдруг начинает наблюдать — словно подсматривать — за историей, которая разворачивается рядом. Когда она заканчивается, он остается в том же самом пространстве, в котором все происходило. Возникает ощущение, что он становится частью этого пазла.
«И это дает совершенно другие впечатления. Они более объемные, почти трехмерные, как будто ты не просто смотришь, а находишься внутри происходящего. Ты словно становишься свидетелем жизни, которая рождается прямо здесь, на глазах», — говорит она.
Кроме того, каждый показ спектакля может получиться совершенно разным. 26 декабря это будет вечерняя генеральная репетиция с полноценным использованием света, а 30 и 31 декабря — дневные показы. И каждый из этих дней принесет свои условия — свет, погоду, шумы, движение вокруг. Все это станет частью спектакля, который уже невозможно будет повторить. Все как в жизни. Очень честно.