Президент Израиля обладает редким и широко обсуждаемым полномочием — правом помилования осужденных. Формально это полномочие выглядит очень широким: президент может смягчить наказание, сократить срок, отменить штраф или даже стереть судимость. Но на практике система жестко регулирует, когда и как можно воспользоваться этим механизмом, и почти всегда речь идет о случаях, когда судебный процесс уже завершен.
Тем не менее, история Израиля знает резонансные исключения, когда президент вмешивался до вынесения приговора. Эти случаи вызывают споры до сих пор.
Как работает процедура помилования
Путь к помилованию начинается с подачи ходатайства в Управление президента. Такое прошение могут подать сам осужденный, его адвокат или члены семьи. Но все документы сначала попадают в Министерство юстиции, где проходит тщательная профессиональная проверка: изучают приговор, позицию прокуратуры, заключения тюремной службы, социальные отчеты и медицинские данные.
После этого Министерство юстиции формулирует рекомендацию президенту. Формально глава государства не обязан следовать этой рекомендации, но традиционно использует ее как основу для решения, чтобы не вмешиваться в независимость судебной системы.
Главное правило, под которым подписывается израильское правосудие: помилование — не часть судебного процесса. Оно происходит уже после того, как процесс завершен.
Какие условия повышают шансы на успешное помилование
Прошения рассматриваются индивидуально, но существует ряд факторов, которые систематически повторяются в решениях президента.
Наиболее значимый критерий — исключительные гуманитарные обстоятельства. Сюда относятся, к примеру:
- Тяжелые или неизлечимые заболевания осужденного;
- Тяжелое состояние детей или пожилых родителей, зависящих от него;
- Необходимость в срочном лечении за пределами тюрьмы;
- Риск ухудшения психического состояния.
Гуманитарный аспект — главный мотив большинства помилований за последние десятилетия.
Кроме того, важно, чтобы в отчете Управления тюрем фигурировали примерное поведение и реабилитация, доказывающие готовность к социальной адаптации. Осужденные, демонстрирующие устойчивую личностную реабилитацию, имеют гораздо более высокие шансы.
Президент почти никогда не уменьшает срок в самом начале его исполнения. Чаще всего речь идет о людях, отбывших не менее половины срока — для обычных преступлений; больше половины — для тяжких дел, включая насилие и коррупцию; не менее двух третей — в делах общественно чувствительных.
В ходе оценки прошения Министерство юстиции оценивает:
- Вероятность совершения повторного преступления;
- Тяжесть возможного вреда;
- Реакцию общественности;
- Влияние на доверие общества к правосудию.
Президент избегает вмешательства, если существует риск, что помилованный может навредить окружающим или подорвать общественное доверие.
Кроме того, причиной для помилования могут стать исключительные обстоятельства дела. Иногда учитываются факторы, не отраженные в приговоре, например:
- Ошибки в уголовном процессе;
- Изначально несоразмерное наказание;
- Новые данные, не влекущие пересмотра дела, но имеющие моральное значение;
- Общественный резонанс и социальные последствия.
Этот пункт применяется крайне осторожно — именно к нему относятся редкие прецеденты вмешательства до приговора.
Дело Шая Дроми: раннее вмешательство в условиях общественного давления
Одним из самых обсуждаемых прецедентов стало дело фермера Шая Дроми. В 2007 году он застрелил вооруженного грабителя, проникшего на его ферму. Когда процесс еще шел, дело вызвало мощный общественный резонанс: тысячи людей требовали признать действия фермера самообороной.
На фоне этого давления президент Шимон Перес и Министерство юстиции приняли беспрецедентное решение: фактически предоставить Дроми частичное освобождение от возможного тюремного срока еще до того, как суд вынес окончательный приговор. Формально это позиционировалось как мягкая гуманитарная мера, но, по сути, стало вмешательством в саму логику правосудия.
Этот случай остается уникальным: никто до и после Шая Дроми не получал аналогичных послаблений на столь ранней стадии.
Помилование сотрудников ШАБАК в 1984 году
Еще один прецедентный пример — события 1984 года, связанные со знаменитым «Делом 300». Тогда террористы захватили автобус линии номер 300, а после освобождения заложников стало известно, что двое террористов, задержанных живыми, были убиты сотрудниками ШАБАК. Руководство службы пыталось скрыть обстоятельства инцидента, что привело к острейшему политическому и общественному скандалу.
Несмотря на то, что дело находилось в стадии расследования и часть фигурантов еще не была осуждена, президент Хаим Герцог, отец нынешнего президента, принял решение о предварительном помиловании нескольких высокопоставленных сотрудников ШАБАК, включая главу службы Авраама Шаломa. Это решение фактически остановило процесс, позволив избежать публичного судебного разбирательства.
Юристы до сих пор считают этот шаг наиболее спорным в истории президентских помилований: он прервал работу следствия, усилил подозрения в попытках скрыть ответственность и поставил под вопрос принципы равенства перед законом.
Почему такие случаи редки
И дело Дроми, и дело сотрудников ШАБАК остаются исключениями по одной причине: помилование до приговора сильно подрывает доверие к судебной системе. Именно поэтому в современной практике процедура стала максимально формальной, бюрократичной и прозрачной — чтобы президент мог вмешаться только по гуманитарным причинам, в качестве самой последней инстанции.