Храмовая гора в Иерусалиме — самое священное и значимое место в иудаизме. Здесь стояли Первый и Второй храмы — центр религиозной и национальной жизни еврейского народа. Первый был разрушен в VI веке до н. э. вавилонянами, второй — в 70 году н. э. римлянами. С тех пор прошло почти две тысячи лет, но связь с этим местом не прервалась ни на миг. В ежедневных молитвах евреи по всему миру обращаются лицом к Иерусалиму, вспоминая Храм и ожидая его восстановления.
Но чем сильнее эта духовная связь, тем острее встает вопрос: допустимо ли сегодня переступить границы Храмовой горы? Для верующего это может стать либо исполнением заповеди, либо нарушением серьезного запрета, за который Тора предусматривает крайне суровое наказание.
Раввины разных направлений дают на этот вопрос противоположные ответы, опираясь на тексты Торы, Талмуда, постановления авторитетов прошлых веков и современные обстоятельства. Одни категорически запрещают подниматься, ссылаясь на опасность нарушения святости места, другие считают, что при строгом соблюдении определенных правил евреи обязаны присутствовать там, чтобы не терять связь с центром своей духовной и национальной истории.
Чтобы расставить все точки над i и понять, что именно разрешено, что запрещено и почему, мы поговорили с раввином Ури Суперфином.
Исторический контекст: от жертвенника Авраама до пепла Второго Храма
Впервые в древних свитках это место упоминается как гора Мория — именно сюда, по еврейскому преданию, праотец Авраам поднялся, чтобы принести в жертву своего сына Ицхака. Здесь же, согласно иудейской традиции, находится Эвен а-Штия — камень Основания, с которого началось сотворение мира. Сегодня эту каменную возвышенность в сердце Иерусалима называют Храмовой горой.
При царе Давиде Иерусалим стал столицей Израиля. Во время одной из эпидемий, описанной в книге Диврей ха-Ямим (Паралипоменон), Давид увидел ангела с обнаженным мечом над молотильной площадкой, принадлежавшей Орнану, жителю древнего йевусейского народа. Давид выкупил это место за серебро, построил там жертвенник Богу и определил его как будущую площадку для Храма.
Первый Храм был возведен его сыном, царем Шломо (Соломоном), в X веке до н. э. Он стал религиозным центром Израиля, куда трижды в год приходили паломники на праздники Песах, Шавуот и Суккот. В 586 году до н. э. вавилонский царь Навуходоносор разрушил Храм, а 9 ава стал днем национального траура.
Через 70 лет, по указу персидского царя Кира, евреи вернулись и построили Второй Храм, завершенный в 516 году до н. э. Почти шесть веков он оставался центром духовной жизни, пока в 70 году н. э., во время восстания против Рима, войска Тита не разрушили его до основания. С тех пор жертвоприношения прекратились, но Храмовая гора навсегда осталась для евреев символом надежды на восстановление святыни.
Храмовая гора после Храма
По словам раввина Ури Суперфина, сразу после разрушения Второго Храма паломничества на Храмовую гору не прекратились. «Это была привычка, укорененная за века, — поясняет он. — И после Первого, и после Второго Храма прошло свыше четырех столетий с момента их постройки, так что “народная тропа” не успела зарасти».
Даже понимая, что жертвенник разрушен и приносить жертвы уже невозможно, люди все равно поднимались на Гору — чтобы хотя бы побывать на месте святыни и сделать то, что в их силах. Это было явление не единичное, источники свидетельствуют о его относительной массовости. В конце трактата «Макот» в Талмуде описано, как раби Акива с учениками ходили по Храмовой горе и предрекали будущее восстановление Храма. «Трудно ожидать, что обычай посещать Храм трижды в год исчезнет мгновенно, — говорит раввин. — Люди продолжали идти туда просто потому, что так делали их отцы и деды».
Даже в средние века, в эпоху ришоним — еврейских мудрецов и законоведов XI–XV веков, — визиты продолжались, хотя уже и единично. По одной из версий, там побывал и Рамбам, рабби Моше бен Маймон, крупнейший мыслитель и законодатель XII века. В одном из его писем встречается описание, которое, возможно, относится именно к этому месту, хотя полной уверенности в этом нет.
Со временем запреты усиливались. Существовавшая на горе синагога была снесена, а на ее месте в VII веке мусульмане возвели Купол-над-Скалою — исламское святилище с золотым куполом, которое стоит там и сегодня. Постепенно доступ на Гору для евреев закрыли полностью.
«Окончательно посещения прекратили мусульманские власти, — отмечает раввин. — И только во время Шестидневной войны, уже в XX веке, мы вновь массово оказались на Храмовой горе — на этот раз как победители. С этого момента вопрос посещения снова стал актуальным и потребовал обсуждения с точки зрения еврейского закона».
Зачем подниматься на Храмовую гору: заповеди и смысл
Если рассматривать вопрос восхождения на Храмовую гору с точки зрения иудаизма, в первую очередь нужно понять, какие заповеди там можно исполнить, ради чего вообще стоит туда идти.
«Есть два главных мотива, — объясняет рав Ури. — Первый связан с праздничными обязанностями, второй — с искуплением грехов».
В древности мужчинам предписывалось являться в Храм в три главных паломнических праздника — Песах, Шавуот и Суккот. Это было обязательное посещение, сопровождавшееся принесением праздничных жертв. Но не только праздники вели людей в святыню. Если кто-то совершал грех, он обязан был принести жертву искупления. Были и жертвы благодарности — за избавление от опасности или особое благословение. Для коэнов и левитов пребывание на Храмовой горе вообще было повседневной обязанностью: их служение подчинялось собственным законам и требовало периодического присутствия в Храме и вокруг него.
Ритуальная чистота: главный галахический барьер
С точки зрения иудейского религиозного закона, первый барьер на пути любого восхождения на Храмовую гору — это вопрос ритуальной чистоты. Закон категоричен: внутрь Храмового комплекса нельзя заходить человеку, который имеет так называемую «нечистоту мертвого» — тум’ат а-мет.
«Войти в сам Храм или его дворы человеку с такой нечистотой категорически запрещено, — объясняет раввин. — И речь идет не только о тех, кто лично касался умершего. Даже нахождение под одной крышей с мертвым евреем — будь то дом, больница или любое крытое помещение — уже считается контактом».
Для остальной Храмовой горы эта форма нечистоты не является проблемой, но есть и другая категория — «нечистота от истечений» (тум’ат зива). Для мужчин это крайне редкое состояние, и совсем не факт, что актуальное в наши дни, но у женщин к нему относится менструация, что делает вопрос их восхождения на Гору более проблематичным. Существует и мнение, что даже обычное семяизвержение может считаться зива, что заставляет некоторых раввинов подходить к вопросу максимально осторожно.
Раввин подчеркивает, что от нечистоты истечений можно очиститься, окунувшись в кошерную микву, иногда с ожиданием семи дней. Но от тум’ат а-мет («нечистоты мертвого») очиститься невозможно — для этого требуется ритуал с пеплом красной коровы, а такой пепел сегодня недоступен.
Отсюда возникает вопрос о границах: где начинается территория Храмовой горы, куда — при соблюдении условий — можно войти, и где начинается зона, на которой ранее располагался Храм и в которую, соответственно, вход запрещен. «Даже малейшее сомнение в чистоте потенциального посетителя достаточно, чтобы помешать человеку заходить в эти места, — говорит рав Суперфин. — Мы же не можем знать наверняка, что, например, во время нашего визита в больницу где-то неподалеку не умер человек. А по закону этого уже достаточно, чтобы нечистота передалась».
Пепел красной коровы: что это такое?
Ритуал с пеплом красной коровы (пара адума), описанный в книге Бемидбар (Числа, 19-я глава), — единственный способ очиститься от тум’ат а-мет, ритуальной «нечистоты мертвого». Для него требовалась идеально одноцветная, теплого спектра, корова, без единого волоска другого цвета, без физических дефектов и никогда не использовавшаяся в работе. Ее выводили за пределы лагеря (в эпоху Храма — за пределы Иерусалима), закалывали и сжигали вместе с кедровым деревом, иссопом и нитью из красной шерсти. Полученный пепел смешивали с «живой» (родниковой) водой и этой смесью окропляли человека или предмет, оскверненный прикосновением к мертвому.
Сегодня исполнить этот ритуал невозможно по двум причинам, которые создают замкнутый круг. Во-первых, крайне трудно найти животное, соответствующее всем галахическим требованиям: даже если рождается подходящий теленок, почти всегда со временем у него появляются темные волоски или изъяны. Во-вторых, для начала процедуры нужны уже ритуально чистые коэны, но с разрушением Храма и утратой пепла предыдущих коров все коэны стали нечистыми — и без пепла очиститься невозможно.
По еврейской традиции, за всю историю скинии и Храма подходящих красных коров было всего девять, начиная со времен Моше (Моисея). Десятую, как сказано в Мишне (трактат Пара, 3:5), принесет Машиах (мессия). Даже в древности это было редким и особенным событием — подходящее животное могли искать годами.
Где кончается Гора и начинается Храм?
Второй барьер, который препятствует восхождению, говорит раввин Ури Суперфин, — это вопрос о границах. Где именно заканчивалась внешняя территория Храмовой горы, куда можно войти при соблюдении условий, и начинался сам Храмовый комплекс, куда вход практически всем запрещен?
Еще Рамбам утверждал, что точный ответ принесет только пророк Элияу, когда явится. На протяжении веков раввины пытались прояснить этот вопрос, опираясь на тексты и косвенные археологические данные.
Один из любопытных аргументов принадлежит раву Штернбуху. Он указывает на устоявшийся обычай молиться у Стены Плача не под углом в сторону Золотого купола, а прямо. Закон требует, чтобы тот, кто находится рядом с Храмовой горой, молился в направлении Храма. Если бы Храм стоял на месте нынешнего Купола Скалы, молящиеся должны были бы поворачиваться примерно на 45 градусов в сторону купола, но этого не делает никто. Из этого он заключает, что Храм находился напротив Западной стены, а не на месте нынешнего купола.
Таким образом, главные опасения раввинов здесь связаны с двумя вещами:
- ритуальная нечистота, особенно нечистота, связанная с истечениями, и риск, что мужчины не проходят очищение в микве как положено;
- отсутствие полной уверенности в границах Храмовой территории.
К тому же, в специальной литературе высказываются опасения и другого рода. Так, например, рав Овадья Йосеф добавлял еще один довод: даже строгие правила допуска могут со временем обернуться вседозволенностью. После Шестидневной войны многие евреи устремились на Гору без соблюдения каких-либо ограничений, а нарушение запрета входа на территорию Храма влечет в иудаизме одно из самых суровых наказаний. По итогам такого массового бесконтрольного посещения Горы Главный раввинат тех лет запретил дальнейшие восхождения.
Между религией и государством
Раввин Ури Суперфин рассказывает, что в разные годы предпринимались попытки организовать восхождение на Храмовую гору в строго ограниченных рамках. Один из примеров — инициатива бывшего главного раввина Израиля, рава Шломо Горена. Он выделил на горе специальный участок, куда допускали только проверенных людей, прошедших ритуальное окунание в микве. По его словам, идея заключалась в том, чтобы изначально задать четкие правила и не допустить хаотического массового посещения.
Сегодня — с соблюдением всех необходимых предосторожностей — на Храмовую гору поднимаются, в основном, религиозные сионисты. Раввины этого течения, отмечает рав Ури, избегают дискуссии с крупными духовными авторитетами, наложившими запрет на восхождение. «Позиция этих мудрецов слишком весома, чтобы с нею просто не согласиться, и все. Поэтому ее разбирают на части и оспаривают каждое опасение отдельно», — поясняет он. При этом сторонники восхождений, среди прочих причин, акцентируют внимание на национальном значении присутствия евреев на Храмовой горе, связывая его с исполнением заповеди заселения Земли Израиля. Отказ от посещения, по их мнению, означает фактическую передачу этого места неевреям, что они считают недопустимым. Поэтому те, кто поднимается на Гору, делают это, опираясь на мнение своих раввинов и считая такие визиты оправданными.
Напряжение вокруг темы сохраняется. «Это уже не столько галахическая полемика — основные законы известны, — говорит рав Суперфин. — Здесь идет спор о политических и общественных последствиях». Одни утверждают, что визиты лишь обостряют отношения с мусульманами, другие отвечают, что излишняя осторожность приведет к утрате земли. «Некоторые даже иронизируют: если мы будем избегать раздражать соседей, то нам останется только переехать в Австралию», — добавляет он.
В итоге, заключает рав, значительная часть споров носит эмоциональный характер и выходит за рамки чисто религиозного обсуждения.
Политики и Храмовая гора
Рав Суперфин отмечает, что визиты политиков на Храмовую гору обычно происходят вне рамок религиозных или галахических обсуждений. «Обычно политики раввинов не спрашивают, — говорит он, — они действуют в основном исходя из соображений политической конъюнктуры».
Иногда такие визиты бывают курьезными. Раввин вспоминает, как один министр строительства от партии НДИ как-то посетил Храмовую гору: «Выглядело это эффектно: министр строительства, как будто пришедший проверить, не построить ли там что-нибудь».
Но случаются и события с тяжелыми последствиями. Визит Ариэля Шарона на Храмовую гору в свое время стал одним из поводов к началу масштабной интифады. «Он задел болезненную точку, напряженность вокруг которой всегда была», — подчеркивает рав Ури.
В целом, по его словам, тема политиков и их действий на Храмовой горе — «вечная, но довольно скучная», потому что ими движут иные соображения, мало связанные с религиозными и галахическими аспектами.
