«Сегодня, когда очередная война позади, я наконец могу рассказать чуть больше про наш подземный госпиталь в Шибе», — с этих слов начинается пост врача Кристины Заславски, опубликованный вскоре после окончания 12-дневной военной операции. Он вызвал волну откликов за честность, ясность и человечность. И еще за веру в людей: «Я была по-настоящему потрясена. Потрясена тем, на что мы способны — за считанные часы. Все, что было наверху, без пауз, без паники, слаженно и точно, было перенесено под землю, на бывшую подземную стоянку. И даже самые тяжелые пациенты — продолжили получать помощь без перебоев».
Мы поговорили с Кристиной Заславски — онкологом, преподавателем, автором блога — о том, как выглядит война изнутри израильской больницы. Вот что она рассказала «Сегодня в Израиле».
«Я родилась в Киеве, выросла в Чехии, живу в Израиле»
Кристина, расскажите немного о себе — как вы пришли к профессии и как оказались в Израиле?
— Я родилась в Киеве, с семи лет я жила в Чехии — родители уехали после Чернобыля, по медицинским причинам. Мой основной язык — чешский. Я говорила на нем большую часть жизни: училась, работала, думала.
Русский — мой домашний язык, на нем мы говорили в семье, с родителями.
А иврит уже пришел в мою жизнь здесь, в Израиле — и стал еще одним важным языком, с которым теперь связана моя работа и повседневность.
Мой папа писатель, и, наверное, от него у меня стремление делиться историями — сегодня я продолжаю это в блоге. Я окончила медицинский факультет Карлова университета. А потом случилась любовь, и я переехала в Израиль.
С 2013 года я живу в Израиле постоянно. Сразу после учебы подтвердила диплом, прошла стажировку и специализацию по онкологии в Шибе. Сейчас я клинический онколог, работаю в отделении поджелудочной железы, а также являюсь главным онкологом приемного покоя. И веду русскоязычный блог про онкологию — чтобы делиться информацией, которой моим пациентам часто не хватает.
Кроме этого, я преподаю на курсах для репатриантов, готовящихся к медицинскому экзамену, и медикам Тель-Авивского университета. Я обожаю преподавание — это важная часть моей жизни. Ну и я мама двух девочек — семи и четырех лет.
«Пост был спонтанным — просто после одного дежурства»
Как появилось желание опубликовать историю о подземном госпитале?
— У меня нет четкого плана постов — просто делюсь тем, что волнует. В тот день я пошла навестить своего пациента, которого госпитализировали в хирургию — он как раз был спущен в подземелье. Мое отделение осталось на поверхности, в другом здании. Я зашла в этот новый «госпиталь» на подземной стоянке. И то, что увидела, поразило меня до глубины души.
Я много лет работаю в Шибе. Казалось бы, трудно удивиться. Но эта трансформация — за часы, без паузы, без паники — все оборудование, все пациенты, даже тяжелые — были перенесены вниз и продолжили получать помощь. Я была горда: и больницей, и страной. И мне захотелось, чтобы люди об этом узнали.
«Больше всего меня поразили не технологии, а люди»
Что было самым неожиданным?
— Это даже не наша готовность. Мы знали, что сможем перевести отделение за два часа. А вот что поразило, так это пациенты и их семьи… Это было невероятно. Полный подвал — и все спокойно. Люди сидели в своих импровизированных палатах — за ширмами, рядом дети, пожилые, солдаты, новорожденные. Все работало синхронно. Без конфликтов, без суеты, как будто этот госпиталь там всегда был.
Усиленная охрана ожидала возможных проявлений агрессии, растерянности. Но ничего подобного. Только слаженность, внимание, взаимопонимание. Меня это поразило. И, честно говоря, немного обидно, что людям требуется катастрофа, чтобы так собраться.
А есть ли у вас — у сотрудников больницы, у медперсонала — какой-то официальный протокол на случай войны? Или все решается молниеносно, в зависимости от ситуации?
— У нас же все-таки война — это периодическое состояние страны.
Конечно, мы подготовлены. Мы проходим курсы. Мы знаем, как себя вести во время войны, землетрясения, цунами. Мы тренируемся на разные сценарии: множество пострадавших, авиаудар, стрельба, катастрофы, падение самолета. Это все отработано.
Понятно, что даже когда все это тебе преподают как персоналу — ты все равно молишься, чтобы это никогда не пригодилось. Но в принципе системы у нас есть. Это все внедрено.
Конечно, это не может быть на сто процентов. Есть вещи, которые мы сейчас, во время 12-дневной войны, впервые попробовали. И в следующий раз мы уже сделаем иначе. Например — как за две минуты спустить всех пациентов из приемного отделения онкологии в бомбоубежище. Это те вещи, о которых мы раньше не думали, потому что не сталкивались. И вот сейчас научились.
Все время учимся. Надеемся, что не пригодится. Но учимся.
И, к сожалению, да, в стране, где каждые год-два — новая война, мы становимся все более и более готовыми к тому, что будет дальше.
«Это как сцена из фантастики»
Есть ли сцена, которую вы не описали в посте, но которая осталась с вами?
— Да. Я час бродила по подземному госпиталю, и больше всего врезался в память момент: новорожденных везли в пластиковых боксах на колесиках. Они лежали закутанные, в шапочках, и поверх была специальная сетка — похожа на ту, что устанавливают от комаров. Но эта защищала от пыли. И это очень важно!
Потому что, когда смотришь вверх — ты в операционной: все гудит, мониторы пикают, свет медицинский. Но когда опускаешь глаза — асфальт, разметка, пыль. И вот по этой стоянке катят младенцев в тазиках.
И еще одно. Комната с диванами, стол с кипами и свечами — как уголок для молитвы. Это никто не был обязан туда приносить. Но он там был. Потому что кто-то подумал, что, может быть, кто-то захочет зажечь свечу. На стоянке, во время войны. Даже во время сирены. Это настолько по-человечески. Я не уверена, что в какой-то другой стране такое было бы возможно.
Эта стоянка — микромодель мира, в котором хочется жить. Где никому не надо стесняться национальности или веры.
«Реакции на блог — разные. Но он мне помогает жить»
Вы ведете блог. Как вы ощущаете на него отклик?
— Я вообще человек далекий от технологий. Я не умею включить компьютер — только сломать. Но на каком-то этапе мне стало тяжело внутри, и я поняла: Этот блог — моя личная терапия. Я просто выгружаю то, что есть внутри. Это честно.
Чаще всего я поднимаю темы, о которых не принято говорить вслух.
Иногда — неудобные. Иногда — болезненные. И, конечно, это вызывает разные реакции.
Но мне очень повезло. В моем блоге, большинство — невероятно внимательные, глубокие и адекватные люди. Они не бояться думать, хотят понимать, как вс6 на самом деле. И готовы слышать мнение врача, который каждый день работает с самыми непростыми диагнозами. Для меня это огромная ценность. И, если честно, большая победа.
Потому что в онкологии слишком много молчания. А разговор, особенно честный, это уже часть помощи.
И это очень поддерживает. Я надеюсь, что даже если это поможет одному человеку — уже не зря. Мы же живем в мире табу: смерть,тело, боль. Об этом не принято говорить. Но я считаю, что это темы просто необходимо обсуждать.
«Война на двух фронтах: ты каждый день решаешь, куда идти — к детям или на работу»
Что вы хотели бы передать пациентам и коллегам, которые читают этот текст?
— Пациентам — что я слышу их. Многие после войны приходили и говорили: «Мы не спускались в убежище, у нас его просто нет». И я представляла, как человек с онкологией просто сидит в спальне и молится, чтобы ракета не влетела в окно. Это ужасно.
Коллегам — я желаю сил. Потому что мы живем в состоянии войны на двух фронтах. У тебя дети, семья — и одновременно работа, где все горит. Я помню, как ехала в Шибу, когда все было закрыто, улицы пустые. И я, в зеленой пижаме, ехала «в другую сторону». Каждый раз ты принимаешь решение заново: остаться с детьми или поехать лечить. Это очень тяжелый выбор.
Что вам помогает сохранять веру в людей?
— Я — очень счастливый человек. Я люблю свою работу. Это часть меня. Я не мечусь между профессиями. У меня есть свое место.
Я живу в мире с правильно расставленными приоритетами, с настоящими эмоциями. Люди там радуются простым вещам, плачут по-настоящему, боятся честно.
Я очень остро чувствую обратную связь.
Иногда достаточно просто взгляда или дыхания, чтобы понять — человеку стало легче.
Ты видишь, как он был совсем плох, даешь лекарство — и через полчаса перед тобой уже другой человек.
Это не нужно обсуждать, потому что это видно и чувствуется.
Честно? Это дает силы. Не потому что я «ангел в халате», нет. А потому что когда тебе удалось кому-то помочь, внутри будто что-то выпрямляется. Появляется энергия двигаться дальше. Даже после тяжелой смены. Даже когда вокруг только боль.
Может, это немного эгоистично — радоваться, когда становится легче вам. Но это такой честный, человеческий эгоизм. Он помогает не выгорать и держит на плаву.
Важно помнить: мы тоже люди. И нам непросто. За день до поста о стоянке я опубликовала очень тяжелый текст. Мне было морально плохо. Война закончилась, все радуются, а мне плохо. Но в комментарии пришли десятки людей. Они написали, что чувствуют то же. И мне стало легче. Потому что мы не одни. Эта взаимность и есть жизнь.
