Недавно освобожденный заложник Омер Венкерт, который провел более 500 дней в плену у ХАМАСа, прежде чем был освобожден в прошлом месяце, дал свое первое интервью после освобождения 12 каналу.
По его словам, церемония передачи заложников, проведенная террористами организации ХАМАС, нисколько его не унизила.
«Я боролся, и я боролся, и я боролся, и я победил», – говорит Венкерт, которого похитили из бомбоубежища на обочине дороги недалеко от музыкального фестиваля «Нова» 7 октября 2023 года.
Как признается сам Омер, первое, что он сказал матери после освобождения из плена, было: «Мама, я победил плен».
В интервью, о котором идет речь, Венкерт подробно описал события кровавой резни 7 октября, когда он пытался выжить в утреннем хаосе 7 октября, а также рассказал о свои страданиях в плену, включая пытки и унижения.
Он также упомянул о своих друзьях, которые до сих пор находятся в руках террористов в Газе, и поделился своей главной мечтой — создать семью.
История Венкерта могла бы вполне послужить сюжетом для блокбастера, где герой, несмотря на все трудности, выживает. Однако в его реальной жизни нет ни камер, ни сценаристов, ни актеров. Он – один, наедине со всеми, осунувшийся молодой человек, потерявший почти половину своего веса, тот, кто провел сотни дней в одиночестве, подвергаясь пыткам и издевательствам. Он выжил, вопреки всем испытаниям, и фактически победил свой плен.
Омер и его подруга Лиам Дамти прибыли на фестиваль «Нова» рано утром 7 октября, за несколько часов до нападения террористов. Они хотели немного отдохнуть, а затем уже идти «тусоваться» со всеми остальными. Но, как вспоминает Омер, в 6: 30 все началось, словно зажглась красна сигнальная лампа.
«В момент, когда летели ракеты, мы помчались к выезду. Мы поехали, сразу же доехали до перекрестка Реим, я увидел справа патрульную машину и я сказал: «Давай, остановимся здесь». Мы остановились, там было, может, человек 10. Мама тоже звонит, спрашивает: «Где ты?» «Я в патрульной машине на Реим, все в порядке, сирена скоро прекратится, я подожду, пока он успокоится, и мы поедем».
Однако обстрел не прекращался, и им пришлось перебраться в бомбоубежище. По словам Венкерта, «постепенно туда прибывало все больше людей, все больше людей, все больше людей и все больше людей. Только около семи часов мы начали понимать, что произошло проникновение террористов».
Затем началось самое страшное на тот момент, террористы добрались до укрытия, где прятались израильтяне, стали забрасывать его гранатами и подожгли.
Омер помнит, как его подруга Лиам Дамти кричала в телефон, что их убивают и сжигают. А потом наступила тишина, поскольку люди стали задыхаться от дыма.
Спустя время Венкерта захватили боевики ХАМАСа, Лиам он больше не видел, и вообще не знал о ее судьбе, и, только вернувшись из плена, выяснил, что она погибла.
Что чувствует человек, внезапно оказавшийся в плену? «Вы чувствуете себя униженным. – отвечает Омер. - Еврей, израильтянин, в нижнем белье, на грузовике в самом сердце Газы. Там сотни мирных жителей. Полное отсутствие защиты и неуверенность. Вы понимаете, что может случиться все, что угодно».
Более пятисот дней плена. Несколько сотен дней проведенных в полном одиночестве и под землей. Скудное питание. Пытки. Избиения. Насилие. Отсутствие медицинской помощи. Какими качествами надо обладать, чтобы выдержать все это и не сломаться? Венкерт рассказывает, что он с первого же дня определил для себя главное: во-первых, смотреть прямо в глаза своим мучителям или охранникам, во-вторых, держаться, насколько это возможно, достойно и не показывать похитителям свой страх или слабость.
«Морально я был готов к любым издевательствам и побоям», - признается он. И добавляет, что агрессия боевиков по отношению к пленникам становилась тем жестче, когда срывались переговоры между Израилем и ХАМАСом, или когда израильтяне в очередной раз уничтожали кого-либо из высокопоставленных деятелей группировки.
В какой-то момент Венкерт фактически смирился со своей смертью, в особенности, после того, как около двухсот дней провел в полном одиночестве, в изоляцции. И только тогда, когда он вдруг встретил других заложников, - Таля Шохама, Эвьятара Давида и Гая Гильбоа, - к нему вернулась надежда.
Не оставляет она его и сейчас, когда он находится на свободе – он надеется, что вернутся заложники, он надеется обрести себя вновь, он надеется, что освобождение действительно стало для него победой над пленом и над унижениями. И в то же время у него нет никакого желания мстить своим похитителям, поскольку их судьба ему совершенно неинтересна.
«У меня есть одна мечта, самая большая, с которой я вернулся, честно говоря. Прежде всего, я хочу стать отцом, создать семью. На самом деле, это сейчас самое главное. Я вернулся и обрел свободу и жизнь, что самое удивительное, что есть, но есть люди, которые все еще там, в плену, и, как я им и обещал в тот момент, начать борьбу [за них]. Как можно скорее, начать борьбу. Я сказал им: я не успокоюсь ни на минуту, пока вы не вернетесь».