На днях администрация президента США Дональда Трампа сняла статус иностранной террористической организации с группировки «Хайят Тахрир аш-Шам» (ХТШ), которая пришла к власти в Сирии после падения режима Башара Асада. Как объяснил госсекретарь Соединенных Штатов Марк Рубио, решение «является следствием объявленного роспуска ХТШ и обязательства сирийского правительства бороться с терроризмом во всех его формах». Этот шаг Вашингтона — логическое продолжение политики Трампа в отношении новой сирийской власти, первым шагом которой было снятие со страны санкций, наложенных на Дамаск еще в 2004 году. Свой второй президентский срок американский президент начал с турне по Ближнему Востоку. Среди прочего, глава Белого дома встретился в Саудовской Аравии и с новым президентом Сирии Ахмедом аш-Шараа. Это был первый разговор между главами США и Сирии с 2000 года. Тогда Дональд Трамп остался доволен этими переговорами, да и самому аш-Шараа американский президент начал открыто симпатизировать.
Придя к власти в Сирии, Ахмед аш-Шараа активно начал давать интервью международным СМИ, из раза в раз повторяя следующее: новые сирийские власти не представляют угрозу ни для самих сирийцев, ни для остального мира. Он обещал, что новая сирийская власть не будет ущемлять права женщин и сделает образование доступным для всех. Аш-Шараа подчеркивал, что «Хайят Тахрир аш-Шам» не является террористической группировкой, более того — они считают себя жертвами преступлений режима Башара Асада. Новый сирийский лидер заверил, что отныне в стране будут уважаться права всех меньшинств — как религиозных, так и этнических, а все исламистские группировки в Сирии в конце концов будут разоружены.
Казалось бы, вот оно, свершилось — «хорошие» ребята победили «плохих». Только вот Сирию невозможно поделить на черное и белое. Гражданская война в этой стране длится четырнадцать лет, то затихая, то вспыхивая с новой силой. Сирию часто называют «лоскутным одеялом», что недалеко от истины, так как на этой территории друг против друга воюют как минимум пять сил. Казалось бы, гражданская война — это внутренняя история одной страны, но только не на Ближнем Востоке. То, что произошло в Дамаске, так или иначе связано с тем, что сейчас происходит в мире, и так или иначе окажет влияние на будущее этого самого мира.
После встречи с Ахмедом аш-Шараа Дональд Трамп поделился с журналистами своими впечатлениями от нового сирийского лидера: «Молодой, привлекательный, крепкий парень. Очень сильное прошлое — он боец». Привлекательность — дело субъективное, но с прошлым Трамп не ошибся. Одетый в костюм с галстуком, обещающий свободы и права, Ахмед аш-Шараа на первый взгляд мало чем отличается от любого европейского политического деятеля. Различие кроется только в одном — его прошлом, которое началось в рядах ИГИЛ и «Аль-Каиды», когда он был известен под другим именем — Абу Мухаммад аль-Джулани.
Как Сирия пришла к гражданской войне?
Великая Османская империя просуществовала 623 года до своего окончательного краха в результате Первой мировой войны. На ее месте появляется современная Турецкая Республика, а остальные территории на Ближнем Востоке Лига наций делит между Великобританией и Францией. Лондон получает мандат на управление Палестиной и Ираком. Парижу достаются Сирия и Ливан. Вообще, европейцы в те времена славились своими границами «под линеечку». Но в случае Сирии французы особенно постарались, поделив территорию на шесть стран: Государство Дамаск, Государство Алеппо, Государство Алавитов, Великий Ливан, Государство Друзов и санджак Александретта. Уже по этому делению можно понять, насколько разнообразная публика проживала там на тот момент.
В 1946 году Франция уходит с этих территорий и начинается история независимой Сирийской Республики. Следующие 24 года — это непрекращающиеся военные перевороты с небольшим перерывом на попытку объединиться с Египтом, пока в 1971 году к власти не приходит Хафез аль-Асад.
А вот тут мы делаем остановку в хронологии событий, чтобы разобраться в очень важной истории, а именно — в чем разница между суннитами, шиитами и кто такие алавиты? На самом деле, все не так сложно и объясняет очень многое из происходящего в Сирии.
Сунниты и шииты: главный раскол в исламе
В исламе выделяют две основные ветви — сунниты и шииты. Этот раскол начался после смерти пророка Мухаммеда, когда встал вопрос про его преемника. Шииты поддержали его двоюродного брата и зятя Али ибн Абу Талиба, а сунниты выбрали в качестве наследника близкого друга Мухаммеда — халифа Абу Бакра ас-Сиддика. Вот тогда и началось это кровавое противостояние. И слово «кровавое» здесь использовано не для красного словца — сунниты и шииты ненавидят друг друга сильнее, чем любого американца или еврея. Но это все формальности. Что их действительно разнит, так это отношение к Корану. Сунниты воспринимают свой священный текст очень буквально, не признавая никаких подтекстов и скрытых смыслов. Шииты в этом отношении более гибкие. У них есть аятолла (духовный лидер, «представитель Аллаха на земле»), который имеет право толковать Коран. За это сунниты считают шиитов еретиками, а шииты обвиняют суннитов в том, что именно их консервативный подход привел к появлению радикальных течений в исламе.
Большинство (~85%) мусульман в мире — сунниты. Шиитские движения сильны в основном в Иране, Ираке, Азербайджане и Бахрейне. Сирия не стала исключением: более 70% населения страны — сунниты. «Ага, понятно. А остальные — это шииты, правильно?» — спросите вы. И в целом ответ будет «да, но не совсем». Сирийские шииты — это отдельная категория людей под названием алавиты. В мусульманском мире она считается сектой изгоев, отбросов и маргиналов. Так уж исторически сложилось, что алавизм всегда исповедовали самые низкие слои населения. В Османской империи это были слуги, которые выполняли самую грязную работу. От них все всегда открещивались и вообще отказывались признавать мусульманами, и только в 1973 году шииты приняли их под свое крыло.
Кровавая диктатура Хафеза аль-Асада
Когда Сирия приобрела независимость, страна начала формировать армию, и алавиты, уставшие от грязной работы, массово хлынули на службу, чтобы сделать карьеру и наконец-то подняться в обществе. И как-то так вышло, что вскоре весь офицерский состав Сирии стал полностью алавитским. Они заняли все ключевые армейские посты, министерства, силовые ведомства. Среди них был и Хафез аль-Асад — выходец из бедной алавитской семьи, который пришел к власти в результате военного переворота.
Большинство же населения Сирии все еще сунниты. И когда они опомнились, было поздно — теперь ими руководили не просто ненавистные шииты, но презираемые алавиты. Хафез аль-Асад понимает, что в своей собственной стране его окружают, по факту, враги. Поэтому он начинает в Сирии эпоху кровавой диктатуры. Так, главные противники правящего режима «Братья-мусульмане» в 1982 году подняли восстание в городе Хама, захватив местные органы власти. Не долго думая, Хафез подкатил туда свою артиллерию и просто сравнял с землей четвертый по величине город страны. По разным оценкам, тогда погибло от 17 до 40 тысяч из 250-тысячного населения города. После этого Хафез разделался со всеми остальными оппонентами — кого казнил, кого упрятал за решетку, кого выслал из страны. Наступает период стабильности, сирийский президент начинает готовить своего преемника.
Молодой Асад
Место главы Сирии после Хафеза должен был унаследовать его старший сын — Басиль. Это был человек военный. С твердой рукой и жестоким характером. Говорили, что он станет еще похлеще своего отца. Но у жизни были другие планы, и в 1994 году Басиль погибает в автокатастрофе. Что ж, выбора не остается, Сирию придется передавать в руки младшего сына — Башара аль-Асада. Он — противоположность брату. Человек мягкий, образованный. Живет в Лондоне, учится на врача-офтальмолога. Владеет тремя языками. И тут его срочно вызывают домой. Судьба Башара резко меняется.
Вообще сначала новый президент Сирии, который занял эту должность в 2000 году после смерти отца, показался очень даже современным правителем. Лондонский флер еще не развеялся, и в своих речах он часто использовал такие слова, как «демократия, развитие, модернизация»... И, кажется, он правда пытался, но что-то пошло не так. Когда в 2011 году прогремела «арабская весна», Асад-младший прибегнул к проверенным методам своего отца, а именно — он приказывает стрелять. Так начинается гражданская война в Сирии, которая, по данным ООН, в 2011–2021 годах унесла жизни 306 887 мирных жителей. И это только те люди, которые погибли непосредственно в результате военных действий.
Стороны конфликта: на чьей стороне был аш-Шараа?
Когда начинается гражданская война, суннитская часть армии дезертирует из правительственных войск и создает вооруженное сопротивление режиму. Они назвали себя Свободной сирийской армией (ССА), а в мировых новостях их часто подписывали как «умеренная оппозиция». Это была самая договороспособная сторона конфликта. Именно с ними всегда разговаривали США, именно им Америка поставляла вооружение.
Немного позже на арене появляются новые игроки. Дело в том, что Свободная сирийская армия — это преимущественно светские офицеры, что не устраивает более радикально настроенных военных. В результате они дезертируют, так сказать, повторно, прихватывая с собой американское вооружение, и создают отдельное подразделение на базе ИГИЛ. Во главе этих людей становится молодой Абу Мухаммад аль-Джулани, которого сегодня мы знаем как президента Сирии Ахмеда аш-Шараа. Свое боевое прошлое он начал в Ираке, куда добровольцем отправился в 2003 году, чтобы помочь отразить вторжение США. Когда в Сирии началась гражданская война, он вернулся домой и стал эмиссаром основателя «Исламского государства» Абу Бакра аль-Багдади. Одним словом, аш-Шараа создал и возглавил филиал ИГИЛ в Сирии.
Когда аль-Багдади провозгласил себя халифом «Исламского государства», аль-Джулани разорвал с ним все связи и присоединился к «Аль-Каиде», создав под ее началом подразделение Джебхат ан-Нусра.
А это кто — сунниты? Да, но нет. Это салафиты. Если коротко, то представители этого движения считают, что ислам был правильным только первые три–семь поколений, а потом все испортилось, все расслабились, и надо вернуться к истокам, идти по пути предков (собственно, слово «салаф» и означает «предок»). Политически они все исламисты, то есть считают, что государство должно быть устроено по законам шариата. А также все они панарабисты, то есть, считают, что все арабы должны жить в одной стране.
В 2017 году аль-Джулани заявляет о разрыве с «Аль-Каидой» и переименовывает свою группировку в «Хайят Тахрир аш-Шам» (ХТШ). Мир разделился на две части — одни поверили тому, что это был искренний шаг и, отделившись сначала от ИГИЛ, а потом и от «Аль-Каиды», аль-Джулани стал менее радикальным и попрощался с идеей о мировом джихаде. Другие считали, что от перемены названия смысл не меняется. The Wall Street Journal писали о том, после разрыва с «Аль-Каидой» аль-Джулани превратил «Хайят Тахрир аш-Шам» в хорошо дисциплинированную силу, построенную на «смеси исламизма и национализма».
Кто еще воюет в Сирии?
ИГИЛ, или Исламское государство Ирака и Леванта. Пожалуй, это самые радикальные, жестокие и кровавые представители ислама, которые изначально были частью «Аль-Каиды» в Ираке, а потом стали независимыми и разошлись настолько, что сама «Аль-Каида» обвинила их в нарушении прав человека. В 2013 году террористы ИГИЛ перешли границу и вторглись в Сирию. И с тех пор тоже принимают участие в войне. Каковы их мотивы? Они воюют за мировой халифат.
С ИГИЛ борются все, но лучше всего это получается у курдов — еще одних участников сирийской войны. Курды живут в горных областях нынешних Ирака, Ирана, Сирии и Турции, которые известны под собирательным названием Курдистан. Всего в регионе живет около 30 млн курдов, это четвертая по численности народность Ближнего Востока, и они не имеют собственного государства. Их мотивация очень сильна и понятна — независимость.
Думаете, это все? Нет. Там еще и «Хизбалла» воюет. Когда Башар аль Асад увидел, насколько мотивированы суннитские радикалы по типу ИГИЛ, он решил завезти в Сирию таких же радикалов, но только шиитских. И с этой задачей отлично справлялась «Хизбалла».
Новая Сирия
То, что произошло в Сирии, — это больше, чем смена режима. Это смена вектора. Вместе с Башаром Асадом ушел не только старый порядок, но и политико-религиозная парадигма, в которой Сирия десятилетиями была сателлитом шиитского Ирана. Новый президент Ахмед аш-Шараа — суннит, и это меняет всю геополитику региона. Сегодня Дамаск все ближе к лагерю стран Персидского залива — Саудовской Аравии, Катара, ОАЭ — и, как следствие, к США. Снимаются санкции, обсуждается возможность мирного соглашения с Израилем и даже участие Сирии в Авраамических соглашениях.
Это новый расклад на Ближнем Востоке, новая проверка для политики Запада, новая точка пересечения интересов Ирана, Турции, Израиля и арабских монархий. Сирийская революция, начавшаяся с надежд, прошла через террор, диктатуру и хаос. Теперь у нее есть шанс завершиться чем-то иным. Вопрос лишь в том, воспользуется ли новый лидер этим шансом — или история снова пойдет по кругу.
