Этого человека называют пионером израильских высоких технологий, грандом израильского хайтека, он - лауреат премии Израиля. И в то же время его отличает едва ли не фанатическая и давняя убежденность, что израильско-палестинский мир не только возможен, но и необходим.
Странно, - хотя с другой стороны логично, - что даже трагедия 7 октября, лично задевшая Эяля Вальдмана, не поколебала его устои: именно в тот день его дочь Даниэль была убита террористами ХАМАС на юге страны.
Вальдман продолжает упорствовать: «Либо нам нужно продолжать убивать друг друга, либо нам нужно продолжать учиться жить рядом друг с другом – я думаю, что второй вариант намного лучше».
Его дочери исполнилось 24 года на момент гибели; боевики ХАМАСа убили ее вместе с другом - Ноамом на музыкальном фестивале Supernova. Прежде чем попытаться сбежать со своими друзьями, Даниэль остановилась, чтобы помочь женщине, которая нуждалась в ее помощи, и только затем направилась к своей машине, как пояснил отец. Он известие о случившемся, находясь на Бали и немедленно поспешил обратно в Израиль
«Я поехал на юг искать [Даниэль], а затем нашел ее машину. [Ее] тело забрали в воскресенье, я прибыл туда в понедельник утром, — вспомиает он. - А там все еще шли бои».
По словам Вальдмана, когда он добрался до юга, то видел по дороге убитых солдаты ЦАХАЛа, а вокруг машины его дочери были тела. Он в глубине души надеялся, что Даниэль похитили и увезли в Газу, но четыре дня спустя ему сообщили, что ее тело было опознано.
До 7 октября Вальдман в силу своей убежденности считал, что с ХАМАСом можно работать и что в некоторых ситуациях его люди могут быть готовы говорить по-доброму. Частично это было основано на его контактах с ХАМАСом, когда он нанимал палестинцев в один из центров своей компании Mellanox Technologies, расположенный в секторе Газа.
По сообщениям СМИ, Вальдман на протяжении многих лет нанимал палестинцев, стремясь помочь укреплению мира, и пожертвовал сотни тысяч долларов больнице в секторе Газа.
«Я уже много лет выступаю за решение израильско-палестинского [конфликта]. Меня расстраивает то, что мы продолжаем убивать друг друга вместо того, чтобы придумать, как жить рядом друг с другом», — в который раз твердит он.
Вальдман решил «объединить геополитическое преимущество поиска дешевой рабочей силы в Палестинской автономии» с возможностью «заложить еще один кирпичик в израильско-палестинское решение». Он говорит: «Я думаю, что это было очень важно. Это сблизило израильтян и палестинцев. Это создало позитивные контакты между палестинцами и израильтянами».
В качестве положительного примера Вальдман рассказывает о случае из жизни, как он завтракал с палестинской женщиной и ее партнером. Во время завтрака его дочь «Даниэль вошла с Ноамом, а Ноам вошел с Тавором [винтовкой], и женщина вдруг замерла. Она поняла, что он солдат».
Вальдман мог сказать, что женщине было не по себе. «Я ей сказал, смотри, когда он у тебя на КПП, он тебя боится. Это означает, что в следующий раз, когда она пришла на блокпост, она увидела солдат, и она увидела Ноама [в них], — сказал Вальдман, добавив, что это может дать ей другой взгляд на то, почему солдаты на блокпосте ведут себя именно так, а не иначе». Он добавляет: «Это создает позитивное трение – когда люди говорят о футболе, о шутках, о своей семье, детях и тому подобном; и не только о проблемах между двумя странами».
Однако после 7 октября Вальдман понял, что ХАМАС не может быть партнером в его видении мира и не вписывается в стройную картину палестино-израильской дружбы.
«В краткосрочной перспективе нам, безусловно, необходимо уничтожить ХАМАС, и всех, кто к этому причастен, и кто бы ни был к этому причастен», - указывает он. И признается, что его собственное идея, согласно с которой с ХАМАСом можно договориться, - идея, вытекающая из его опыта работы с людьми в секторе Газа, - «оказалась ошибочной».
Но, глядя на ситуацию в более широкой исторической перспективе, Вальдман считает, что возможность мира и в прошлом выглядела мрачной: «В 73 году наш самый большой кризис был связан с с египтянами, а Египет был нашим врагом номер один, — сказал он, добавив, что в то время между израильтянами и египтянами существовала огромная ненависть. - Затем, четыре года спустя, один человек, которого египтяне не поддержали и которому не верили израильтяне, заключил мир между двумя народами».
Вальдман надеется, что и после кризиса 7 октября через несколько лет наступит мир: «Я надеюсь, что [...] мы сменим руководство с обеих сторон, и найдется один или два лидера, которые смогут добиться перемен. Нынешнему руководству Израиля не хватает видения, целей, способности руководить, чувства справедливости и харизмы, а кроме того, власть съедает коррупция и не предпринимается никаких усилий по борьбе с ней».
Он с сожалением констатирует: «Я не думаю, что у нас есть достойное руководство – ни в оппозиции, ни в коалиции».
Гранд израильского хайтека по-прежнему считает целебной формулу двух государств для двух народов. Однако добавляет, что для этого надо поменяться территориями, провести четкие границы. Это включает в себя палестинское «государство с автономией, валютой и аэропортом», которое живет бок о бок с Израилем.
По его словам, у этого палестинского государства не будет возможности вести огонь с закрытых позиций или значительного вооружения, которое позволило бы ему угрожать Израилю. По его мнению, «есть очень четкие границы», и часть Иерусалима может стать международной, «чтобы мы все могли утверждать, что она наша».
Вальдман утверждает, что есть еще много деталей, которые нужно проработать, но это основные идеи, лежащие в основе его видения совместной жизни израильтян и палестинцев.
Бизнес-лидер также прокомментировал влияние войны между Израилем и ХАМАСом на экономику страны. Несмотря на его долговечность, «если мы продолжим наносить ущерб экономике, как сейчас [в долгосрочной перспективе], это будет очень проблематично, - указывает он. - Необходимо заняться экономикой и посмотреть, как мы привлекаем людей из-за границы, чтобы они приезжали инвестировать, делать что-то здесь и реализовывать проекты, чего я не вижу сегодня».
Вальдман также упомянул об угрозе, связанной с утечкой мозгов. Как он полагает, всего лишь 30-50 000 человек должны покинуть страну, чтобы нанести ущерб экономике и создать заметную разницу в том, что было и в том, что есть. Частично этот экономический ущерб и утечка мозгов вызваны распределением ресурсов правительством.
«Люди сегодня мыслят очень узко», — сказал он, добавив, что политические лидеры берут бюджеты для своих секторов или близких. Но жизненно важно убедиться, что «государство Израиль остается еврейской, либерально-демократической страной. Я не думаю, что мы хотели бы жить при диктатуре».
Следует отметить, что Вальдман с самого начала активно участвовал в протестах против судебной реформы. Он уверен, что правительство и его стремление снизить уровень демократии в стране вредны для государства. И это, дескать, не оставило руководителям бизнеса, включая его самого, иного выбора, кроме как участвовать в формировании страны, научных кругов и других институтов.
Отвечая на вопрос о своем видении и надеждах на будущее государства, Вальдман говорит о необходимости создания прочных институтов и безопасности. В будущем Израиля он видит «достойных лидеров, которые будут строить экономику, науку, образование и здравоохранение; и, конечно, в первую очередь [обеспечивать] безопасность».