Некоммерческая организация «Детские деревни SOS» управляет деревнями «Мегадим» в Мигдаль ха-Эмеке и «Нерадим» в Араде, где живут дети и подростки, нуждающиеся в поддержке.
По словам представителей НКО, если операция «Народ как лев», возможно, и завершилась, то борьба за юное поколение, которое они ведут, только усугубляется.
Подопечные этой организации — дети и подростки, живущие вне семьи или с одним родителем, и потому составляющие группу риска.
В то время как страна пытается вернуться к нормальной, привычной жизни, деревни продолжают ежедневно сталкиваться с последствиями напряжённого, затянувшегося и полного тревог и переживаний периода.
В детской деревне «Мегадим» Хагит Малуль, мать двенадцати детей в возрасте от 7 до 10 лет, переживает столь непростой период вместе с ними, и она заботится не только о них и волнуется не только за них, но и о своих близнецах — сыне и дочери, служащих в ЦАХАЛе.
«Дети в деревне, как и все мы, находятся на этой войне уже почти два года, — говорит она. — Они и раньше вели себя неспокойно, тревожились, но на сей раз всё было по-другому — более угрожающе, более запутанно. Один ребёнок сказал, что боится, что ракета из Ирана достигнет Газы и убьёт заложников. Другой, как выяснилось, боится, что убьют меня. Ещё один ребёнок нарисовал дом с садом и сказал, что боится, будто вся эта красота будет уничтожена».
Учиться властвовать собой…
В деревне проводятся мероприятия, в течение которых участников учат справляться с эмоциями — такие, к примеру, как семинары, связанные с проблемой страха, с целью дать детям возможность понимать, говорить и дышать.
«Мы объяснили, что такое “хороший” страх, который защищает нас, в отличие от страха, который парализует, — делится Хагит. — Они рисовали, делились, говорили. Это сложные моменты — но и глубокие, необходимые».
Персональные свидетельства иллюстрируют глубину чувств: А., 10-летний мальчик из бедуинского сектора, не видел свою семью два года, переживал за отца, который живёт недалеко от Хайфы.
А., 6 с половиной лет, с трудом прощается с семьёй и каждый раз возвращается в деревню.
«Она разделяет тоску, боится и волнуется — но она не одна, — рассказывает Хагит. — Мы продолжали играть, творить, устраивать праздники даже находясь в военных казармах и наполнять друг друга любовью — дети любят меня, а я люблю их».
Шахар Гинда, 27 лет, координатор по вопросам управления деятельностью деревни, сопровождает подростков в возрасте 13–18 лет. Она говорит: «Я видела, как наши 18-летние помогают команде эвакуировать детей в военные казармы, они успокаивали их, веселили и служили примером. В преодолении трудностей вырабатывается стойкость — жизнь, дыхание и движение».
Те, для кого война не окончена
Даже после того как ракетные обстрелы прекратились — эмоции остаются.
Дети без родительского дома, которые пережили войну изнутри, продолжают нести в себе страх, неуверенность и чувство одиночества. Тишина снаружи не обязательно отражает внутренний покой.
«Тишина снаружи не всегда приносит внутренний покой, — поясняет Нелли Гева, генеральный директор Ассоциации детских деревень SOS. — Есть дети, которые продолжают видеть кошмары, другим трудно сосредоточиться или выразить себя. Мы здесь для них — и мы не сдадимся».
Группы, работающие с детьми — образовательные, терапевтические и оперативные — также несут тяжёлое и постоянное бремя. Выгорание, ощущение «рутины на войне» и необходимость обеспечить глубокий эмоциональный отклик продолжаются даже после перемирия.
«С 7 октября мы работаем в режиме чрезвычайной ситуации, и текущая война только усугубила проблему, — добавляет Нелли Гева. — Дети в наших деревнях, которые живут без семейного дома, нуждаются в нас сейчас больше, чем когда-либо. Команды делают всё возможное, но им самим нужна помощь и поддержка».
