Музыкальный продюсер, журналист, радиоведущий, человек, стоящий за «Нашим радио», фестивалем «Нашествие», телеканалом «Дождь» и десятками культурных проектов – Михаил Козырев давно стал голосом эпохи. Он говорит о музыке как о маркере времени, способен с точностью расставить акценты там, где другие теряются в эмоциях, и умеет слушать – артистов, общество, историю.
Накануне нового визита мы поговорили с Михаилом о том, как Израиль за последние годы стал ключевым центром русскоязычной культуры, об отношении к культурному бойкоту артистов – и о том, что значит быть евреем в Европе после 7 октября 2023 года.
Беседовала: Надя Важнин
– Михаил, чем ваша новая лекция в Тель-Авиве будет отличаться от предыдущей? Если зритель уже был год назад – найдет ли он для себя что-то новое?
– Основа разговора остается прежней, ведь она построена на истории. Другую интерпретацию я пока не придумывал. Но по прошествии трех лет, с момента, как я начал это все суммировать и расписывать, конечно, какие-то события уже кажутся неважными – я их убрал. Зато появились новые, например, реакция музыкантов на трагическую гибель Алексея Навального. Об этом я уже разговаривал в интервью с Нойзом МС и группой «Каста».
Со времени моего прошлого визита в Израиль нам также показалось необходимым превращать то, что я рассказываю на лекциях, в цикл документальных фильмов «НЕмой рок-н-ролл» – берем какую-то часть и раскрываем подробно с видео из архивов и цитатами песен. Процесс поиска повлиял на лекцию тоже – там появилось много деталей, которых раньше не было.
– Вы рассказываете об истории через музыку. Почему именно такой формат, на ваш взгляд, работает лучше всего? Что в музыкальном опыте помогает нам осмыслить прошлое — и, может быть, заглянуть в будущее?
— Большую часть жизни я связан с музыкой – она создавалась и воспроизводилась у меня на глазах. После «Радио Максимум» я запустил «Наше радио», потом «Ультру», на телеканале «Дождь» я тоже всегда занимался музыкой. Так что для меня во многом песни были индикатором того, что происходит вокруг.
Ловлю себя на мысли, что моя оптика изначально ущербна: я не могу отделить песни от гражданской позиции артиста. За последние годы я усиленно пересмотрел свой плейлист – от кого-то отказался бесповоротно, кто-то теперь занимают большую часть моей фонотеки, а с кем-то до сих пор не определился. Самое сложное – издалека оценивать, что творится с прежними моими любимцами. Большим артистам, кто остался в России, приходится постоянно внимательно присматриваться и прислушиваться – куда зовут и нет ли там буквы «Z». Среди них есть те, кто вызывают у меня огромное уважение, потому что они до сих пор ни в чем не замарались.
– После начала войны в Украине Израиль стал одним из главных центров русскоязычной культуры. Один снимок с концерта Little Big чего стоит: Пугачева, Нойз МС, Слепаков, Шац, Виторган… Что для вас этот период?
– Израиль – уникальная страна, и уж кому, как не ей, быть тем берегом, который накрывает очередная волна – такое случалось не раз. Каждая приносит с собой созвездие талантов – не только творческих, но и людей, способных что-то придумывать и запускать. Это дарило и дарит стране невероятный, как мне кажется, подъем с точки зрения как искусства, так и бизнеса.
С восторгом читаю о культурных событиях в Израиле, с завистью смотрю на фото из-за кулис. Когда в театре «Гешер» очередная премьера, где Анатолий Белый играет на иврите, – жалею, что не могу это увидеть своими глазами. Толя – мой герой. Ему было что терять, и большинство его коллег такого же калибра побоялись поступить так принципиально, а он – нет. Эмиграция, особенно в страну, на языке который ты не говоришь, – как прыжок из самолета, когда не уверен, раскроется ли парашют. У Толи он раскрылся сразу, пока я еще и полшага не сделал в освоении голландского.
– В Израиле отменялись гастроли артистов и театров, чья позиция по отношению к войне вызывала неоднозначную реакцию – например, «Ленкома». Считаете ли вы допустимым культурный бойкот?
– Это очень сложный вопрос. До недавнего времени я был твердо убежден, что отменять концерты нельзя. Что решать должен зритель. Эта концепция дала сильную трещину после полномасштабного вторжения в Украину, когда разные артисты повели себя по-разному. Я стал разбирать каждый случай отдельно: как человек себя вел, что говорил, поддерживал ли власть. Если это придворный артист, я считаю, они не должны гастролировать, потому что их отношения с властью «в засос» делает их соучастниками преступления.
– Русскоязычным израильтянам в соцсетях предлагают за деньги «прогуляться» у дома Галкина и Пугачевой, чтобы сделать пару кадров с ними. Как думаете, исчезнет ли когда-нибудь этот болезненный интерес российских СМИ к уехавшим артистам?
– Нет, не исчезнет. Папарацци – это интернациональное явление, и отношение к нему всегда двоякое. И в случае с Максимом и Аллой Борисовной – пока они живы, за ними будут охотиться. Что касается других, я думаю, что волна интереса неизбежно сойдет на нет.
Может быть, в России произойдет кардинальная смена режима и всей парадигмы происходящего. Не думаю, что это случится быстро, но единственная близкая аналогия – распад Советского Союза и горбачевская перестройка. Тогда уехавшие артисты смогут почувствовать себя в большей безопасности. Например, никто не станет ловить Би-2 в Таиланде и сажать их в тюрьму.
– Чувствуете ли вы себя в безопасности в Амстердаме, будучи евреем? После 7 октября уровень антисемитизма в Европе резко вырос.
– 7 октября я был дома, увидел первые кадры и не поверил, что такое вообще может происходить. Потом несколько дней провел в состоянии какой-то жуткой депрессии. До сих пор не могу осознать, как поднялась эта волна пещерного антисемитизма – на всех уровнях, включая академический. Думаю, что социологи посвятят много исследований этого всего.
Но, отвечая на конкретный вопрос про Амстердам, не могу сказать, что уровень антисемитизма растет. Но и сказать, что меня этот вопрос не беспокоит, тоже не могу. Я со звездой Давида на груди захожу в мясную лавку, где помощник мясника говорит мне, что он из Палестины – и мы спокойно продолжаем общаться. Мы живем в пригороде, у нас здесь вообще интернациональный цветник. Хотя мир сейчас такой, что рвануть может где угодно.
– Как вы сегодня ощущаете свою еврейскую идентичность? Изменилось ли что-то за последние годы?
– Ничего не изменилось, она только усилилась. Я был воспитан культурным и ментальным евреем, но не религиозным. Мы знали о праздниках, о каких-то атрибутах, но ключевым моментом было назидание моего папы в самых младших классах. Он вывел меня на балкон нашей хрущевки и сказал: «Никогда не говори в школе, что ты еврей».
И я следовал этому, притом, что в классном журнале на последней странице была колонка с национальностью. И каждый раз, когда одноклассники собирались около этого журнала, они поворачивались и говорили: «Миха, ты что, еврей?» И я спокойно отвечал: «Да, а что?» Потому что они не понимали, что это значит.
В какой-то момент я посчитал, что мне необходимо эту мою идентичность всегда носить на себе. У меня в разные годы в общей сложности было три звезды Давида, которые я никогда не снимал. Даже на компьютерной томографии или на рентгене – сопротивлялся это делать.
– Волею судьбы вы оказались между странами, языками и культурами. Для вас это скорее внутренний конфликт или точка силы?
– Для меня самое страшное – ограничение в передвижении. Я вырос в городе, из которого нельзя было выезжать – Свердловске, он же Екатеринбург. А потом вдруг оказалось, что мир полон невероятного количества культур, религий, вероисповеданий, красок, ориентации, чего угодно.
У меня была потрясающая эпоха в колледже в Калифорнии – была компания, где братья-близнецы из Ирана, француженка, итальянка, один этнический индеец, пакистанец, мексиканец, две немки, болгарин и я. И вот какую тему не заведи… например, моя кепка с надписью «Моссад», как вы думаете? Пятнадцать мнений! Споры не прекращались по несколько часов. Это было великолепное время формирования в разноцветье культур. И, конечно, тогда я возненавидел любые границы, любую тюрьму, любые решетки на окнах.
И я абсолютно счастлив, что мои дочери сейчас говорят на чистом английском. Они – европейки. Значит, галочка поставлена – «миссия выполнена».
Лекция Михаила Козырева «НЕмой РОК-Н-РОЛЛ» состоится 2 апреля в 20:00 – в культурном центре «Энис» по адресу: ул. Паамонит 9, Тель-Авив.
